могу. Я ведь даже вообразила, что между мной и Киром что-то есть. Словно юный бутон явил себя миру, вспоров землю и вытянувшись ещё тоненьким стебельком к солнцу. Да что там! Я ведь даже фантазировала, как уговорю его сыграть роль моего парня на выпускном балу!
— Сначала Габриэль начал пропадать, бегать по девочкам, теперь и ты, Кир, туда же. А как же наша важная миссия и кто теперь будет помогать мне? — Габриэль в этот момент уводит упирающуюся девушку, что непонимающе вращает глазами и тянется своими щупальцами к Киру. У-ух, красивая, блин!
— Даниэль и Кристофер, — припечатал Кир, не отличающийся сейчас, как и я, хорошим настроением.
Мне больно и злость моя сильна. Вот так скоро куда-то подевались и улыбки и восхищение в глазах. Пропали неловкие движения рук, как бы случайно едва касающихся меня.
— Ты из-за какой то девчонки забыл про дикого оборотня и моё обучение?
— Мне казалось, что ты уже всему научилась, — огрызнулся Кир в ответ.
— А мне казалось, что ты более серьёзный и ответственный!
— А мне кажется, что тебе стоило бы больше смотреть на себя, нежели на меня!
Да, я тоже хороша. Теперь у меня оставалось всего два пути — или молча уйти, или вопрошать какого же чёрта мы сейчас этим занимаемся. Я смотрю на его невозмутимое лицо, и это равнодушие делает мою боль ещё невыносимей. Хочу просто закрыть глаза и забыть всё, что увидела. Притвориться, что Кир по-прежнему смотрит на меня, как на привлекательную девушку, а голос его добр и мягок. Я открываю глаза, а Кира уже и след простыл. Он сейчас вместе с ней? Да какого вообще чёрта… Вся эта сцена произошла слишком неожиданно, а взрыв эмоций затопил меня так, что всё ещё не могу прийти в себя, дыша часто и тяжело. Я здесь скоро с ума сойду точно.
— Ах, как интересно! — ехидный голос призрачного азиата у меня за спиной я узнаю из тысяч других голосов.
— Заткнись, — даже нет желания поворачиваться к нему.
— Иначе что? — смеётся мне в спину.
— Я знаю про вазу.
Иду к своей комнате, минуя стены с красивыми картинами и потолки с чудесной лепниной, не радующих сейчас вовсе. Мне не слышно передвижения Онджо, но не нужно быть гением, чтобы понимать, что тот следует за мной и ещё попытается высосать из меня побольше энергии.
— Я знаю. Мысли же читаю — забыла?
— Вечно суёшь свой нос куда не просят, — захожу в комнату, с громким и злым стуком закрыв за собой дверь.
— Надо же мне как-то развлекаться, — наглый азиат без усилий вплывает сквозь дверь.
— Развлекайся где-нибудь в другом месте. Что ты пристал ко мне?
Плюхаюсь на кровать и отворачиваюсь от призрачного азиата с полным намерением игнорировать его бессмыслицу. Глядишь — ему наскучит меня доставать. Ну это же просто невыносимо! Как Ольга Евгеньевна его вообще терпит столько времени? Да ещё и при своём характере — уму не постижимо.
— А мне скучно. Твои мысли самые забавные — веселишь меня.
— Рада, что тебе весело.
Хоть у кого-то нет жалоб на плохое настроение. Но я, прозрачный придурковатый азиат, тебе его испорчу — засну! Нет, есть идея и лучше: с большим удовольствием буду прокручивать в голове все мыслимые и немыслимые способы уничтожить обожаемую им вазу. Это ли не самая лучшая мысленная колыбельная для предстоящего сна? Вот и посмотрим кому теперь весело.
***
Завтра возвращается Кристофер. Не думала, что он вернётся так скоро — всего два дня отсутствовал, а у меня столько неприятностей. Надеюсь, ему никто не разболтал о моей очередной глупости. Иначе мне будет стыдно ещё и перед ним.
Отец близнецов отправил в замок сову с письмом, где и сообщил о скором прибытии. Впервые увидела кого-то кроме колибри, к которым уже привыкла. Но письмо и возвращение Кристофера не сравнятся в своей тревожащей силе с тем разговором, что состоялся на ужине. Габриэль и Даниэль собрались на вечернюю пробежку по лесу в форме волка — размять лапы. На что Ольга Евгеньевна попросила братьев ограничиться территорией вокруг замка.
— Мы почувствуем его, если он рядом, — возразил Габриэль.
— Думаете он может быть неподалёку? — спросил Даниэль.
— Дикий оборотень может быть где угодно, но вы не забывайте, что он точно в Гринлэнде, — с самым серьёзным видом ответила Ольга Евгеньевна. — Стража границ говорит, что нашу землю он не покидал.
— Может, он просто ушёл незамеченным, — сказал Габриэль, — Вот Кир же тоже с высоты ни разу дикого не видел?
— Не видел, — подтвердил Кир. — Но я один, а стражников много.
— Прятаться дикий оборотень умеет, — сказала Ольга Евгеньевна, — но пересечение границ незамеченным не останется.
Из разговора я поняла, что все стражи — драконы. Гораздо безопасней нанимать именно драконов, высматривающих врага с высоты, чем кого бы то ни было ещё. Обычно их не так много, но при возникновении опасности угрожающей Гринлэнду нанимают дополнительно других драконов в подмогу. Они парят над лесами Зелёной земли, высматривая, отслеживая всё, что показалось им подозрительным. А границы обычному глазу невидимы, но над ними работают маги и именно маги сообщают о их пересечении, так как чувствуют это.
Как раз незадолго до моего похищения и было увеличено количество стражников. Но если раньше я довольствовалась информацией, что точно не понятно где дикий оборотень, то теперь понимаю, что он где-то рядом. Гораздо ближе, чем я думала. Гораздо острей я ощутила это трепетное чувство страха теперь, когда лишилась иллюзорной поддержки зачарованной жемчужины. Нет больше той беспечности и слепой веры в лучшее. Зверь близко. Просто нет точных координат — никто ничего не знает. Всё на уровне слухов и домыслов, которые только больше запутывают след зверя, мешая стражникам его отследить. Это не сказка. Всё так и есть. И так называемый дикий оборотень не просто существует и бродит где-то по Зелёной земле, а имеет одно интересное пятно на своей линии судьбы — меня и встречу со мной. Он об этом не знает. Он просто животное. А я просто человек, не имеющий таких клыков, как у него, когтистых лап и магической мощи. Я была так беспечна раньше. Неужели и правда верила, что это всё не про меня и оно, странное дело с арбалетом в руке, как-то само собой решится без моего участия?
Так ли страшна ссора с Киром в сравнении с такой информацией? Очередное упоминание зверя окончательно избавило меня от шанса испытать хоть какую-то положительную эмоцию. В какой момент всё стало таким безнадёжным,
