С командиром гвардейцев пришел еще один мужчина в невыразительной серой одежде. Лицо свое он скрывал под капюшоном порядком мятого дорожного плаща, представился старым близким другом отца, имени так и не назвал. Но Лойд заметит это лишь когда мужчины покинут столичную резиденцию Айви.
– Твой отец был храбрым и преданным человеком. Он до последнего выполнял возложенную на него миссию и погиб, как герой, – пафосно сообщил энт-Вахер.
Лойд ничего не знал о возложенных миссиях, зато точно знал, что геройство в достоинствах отца не числились. А вот холодный расчет – вполне мог быть.
– Отец не передавал тебе кольцо? – вдруг спросил мужчина в капюшоне. – Это нечто вроде старой традиции в нашем кругу. Их передают или близким родственникам, или близким друзьям. Полагаю, ты был для него и тем и другим.
– Ошибаетесь, – жестко усмехнулся Лойд. – Я из тех сыновей, что не оправдывают возложенных на них надежд.
Гвардеец нахмурился, а вот мужчина в капюшоне возразил:
– Не думаю. Отеческая любовь сурова, но все же это любовь. Поверь, я знаю, о чем говорю. У меня у самого растет сын.
Лойд не ответил. Он уже мысленно считал, сколько стоит заказать пустой и дорогой гроб, который с должным почтением транспортируют в семейный склеп возле их древа далеко-далеко на окраине Распаханных лесов.
Обменявшись еще парой фраз, мужчины ушли. И уже на пороге тот, кто был в капюшоне, обронил:
– Если хочешь узнать, кто убил твоего отца, принеси мне каменный кулон из Древа познания.
Юный энт-Айви жестко усмехнулся:
– Да не особо.
– А узнать, как оживить свое древо?
В блекло-зеленых глазах юноши вспыхнули эмоции, но в целом он прекрасно изобразил равнодушие и ответил:
– Там слишком много каменных кулонов, нельзя ли поточнее?
– Ты знаешь, о чем я, – прозвучал ответ, и незваные гости покинули дом Айви.
Едва экипаж тронулся, мужчина стянул капюшон и откинулся на сиденье. Длинные белоснежные волосы, тонкие черты лица, сиреневые глаза – чистокровный житель мира Льда, что довольно редко прибывают в мир Дерева.
– Ты недоволен, – констатировал гвардеец.
– Айви не передал сыну кольцо. Значит, оно было при нем. Значит, его забрали.
– Алый вьюн переваривает 99 % всего, что попадает ему в пасть.
– Кроме орихалка.
Гвардеец недовольно цокнул.
– Думаешь, украли? Металл-то дорогой.
– Много ли где можно сбыть орихалк в твоем мире?
– В двух местах.
– Если на днях туда принесли печатку, считай, нам крупно повезло.
– Понял, проверю.
Мужчины помолчали, и гвардеец спросил:
– Не жалко парня-то?
– С чего бы? – искренне удивился ледяной маг.
– Видел же, как девчонку охраняют. Сунется к ней – и даже запонок не останется.
– Ну… тут, как говорится, выживает сильнейший… – равнодушно отозвался ледяной.
Разговор иссяк. Гвардейцу же пришла запоздалая мысль, что энт-Айви умышленно не посвящал сына в свои дела, ведь неведение служило прекрасным щитом. В конце концов, каждый из них защищал свою семью как мог и как умел. Даже этот бездушный ледяной ублюдок.
Жаль только, что род Айви скоро прервется. Впрочем, увядшее древо говорило само за себя. Не спасли их ни кровосмесительные браки, ни сомнительные покровители.
И парня уже никто не спасет.
33Днем было тяжело, но ночью… ночью становилось невыносимо.
Если раньше Раймонд смотрел на Мию и понимал, какая огромная социальная пропасть их разделяет, какая тень падет на репутацию девушки от связи с ним, и забота о ее будущем сдерживала крепче цепей, то теперь…
Этот демонов призыв ломал выдержку сильнее и больнее, чем если бы кто-то просто ломал парню кости.
Но хуже всего то, что раньше Раймонд мог лишь представлять, что таится за этой морщинкой меж бровей или этой легкой улыбкой нежных губ. Сейчас же он знал наверняка, какие эмоции испытывает девушка, и чувствовал их, как свои собственные. И ее страх, и ее радость, ее беспокойство и ее умиротворение. Случайные же прикосновения отзывались магическим разрядом во всем теле.
И с каждым днем становилось хуже. Сегодня он оказался под дверью ее комнаты с занесенным кулаком, но так и не смог ударить. Ее печаль и тоска были настолько сильны, что разрывалось сердце.
Ах, если бы он только знал, в чем причина, он бы сделал все, чтобы утешить ее!
Но он не знал и не имел права нарушать ее личное пространство. А потому просто замер перед ее дверью со сжатым кулаком.
Чтобы так и не постучать.
34Мы сидели, обложившись книгами, в комнатке над тренировочным полем. Совершенно внезапно оказалось, что первокурсница, то есть я, заманила в свои сети самого популярного парня академии, то есть Раймонда. И большинству девушек Древа познания это не то чтобы не нравилось, а было воспринято как личный вызов. В общем, на Раймонда стали вешаться с утроенной силой, а меня пробовали спустить с лестницы на ежедневной основе. Поэтому мы и прятались по закоулкам, прямо как настоящий влюбленные.
Может, это было бы даже забавно, но наслаждаться произведенным на общество эффектом не получалось.
Две недели упорных поисков не дали ровным счетом ничего. Мы с Раймондом планомерно ряд за рядом просматривали книги из стеллажа призыва, но требуемой информации не было. Нет, почти в каждой книге говорилось о непреложных правилах и ответственности за них, но ни в одной не рассматривали никаких решений нашей проблемы.
К середине стеллажа я поняла почему.
– Смерть и есть решение.
– Что? – не понял Раймонд, оторвавшись от чтения.
– Смерть и есть решение, – повторила я, отложив уже не нужную книгу. – Поэтому введена смертная казнь – после смерти призывника связь разрушается.
Раймонд молча смотрел на меня, осознавая сказанное. Под пристальным взглядом ярко-зеленых глаз было неуютно, но я не отвернулась. Парень резко захлопнул книгу в своих руках и сухо произнес:
– Это решение нам не подходит.
– Другого нет, – жестко ответила я.
– Значит, найдем.
– Мы просмотрели половину всей имеющейся литературы, и ничего нет!
– Плохо искали, – зеленые глаза вспыхнули.
– Раймонд… – я споткнулась, и следующие слова дались с трудом: – Я совершила преступление и готова понести за него наказание.
Парень с шумом втянул воздух, встал, прошелся по маленькому помещению, снова сел на свое место.
