правитель сидов владел мечом, что бил без промаха. И вот к концу длинного дня, когда поле было усеяно трупами, а дети богини Дану оттеснены к самой кромке воды, сиды запросили о перемирии. В знак добрых намерений они предложили обменяться копьями. У людей были толстые тяжелые палки, заостренные на конце, а у сидов – тонкие, изящные, с металлическими наконечниками.
Людям понравился дар своих противников. Они принесли копье в лагерь и стали рассматривать его, передавая из рук в руки, поначалу не замечая, что оно начало разогреваться.
Первым, кто не смог удержать копье, был колесничий Сренга мак Сенгана, он выпустил оружие из рук, и то убило троих воинов. Люди испугались, ведь они ни разу не видели такой мощи, а еще каждому хотелось обладать этим копьем. И много героев погибло в ту ночь.
Наконец право первого среди сильнейших подтвердил молодой король. С победным кличем он убил последнего из своих людей, кто желал завладеть подарком сидов, и, забрав копье, удалился в свой шатер. Невдомек было королю людей, что старший сын Нуада Самилданах, прежде чем отдать копье, зачаровал его так, что оно если не участвовало в битве, то начинало нагреваться и в конце концов воспламенялось.
— Я так понимаю, лагерь Сренга мак Сенгана сгорел дотла, — хмыкнул Николас.
— Верно. Много славных воинов погибло тогда. Сам король чудом спасся, и утром следующего дня мирный договор с сидами был заключен. Туат де Дананн позволили селиться в холмах и лесах страны.
— А копье?
— Ооо, копье Сренга хотел вернуть волшебному народу, но они сказали, что то нашло своего хозяина.
— И что же? Ему пришлось бы всегда воевать?
Гроган покачал головой.
— Вот и Сренга мак Сенгана спросил о том же, и получил ответ, что если юный король не хочет повторения несчастья, то должен хранить копье в воде, иначе в мирное время оно легко может воспламениться и сжечь город. Король Сренга был поистине мудрым правителем, а потому он приказал утопить копье в одной из рек.
— Неужели дар сидов навсегда утерян? - Николас поднялся и заходил по комнате.
— Нет. Много веков спустя Пчелиный Волк прошел по этим землям огнем и мечом. Желая укрепить свою власть, он приказал строить каменные замки и первым заложил Бренмар. Когда вырыли охранный ров и пустили по нему одну из местных речушек, то на обмелевшем дне нашли удивительной красоты копье. Естественно, вскоре его принесли королю, и наверняка замок бы пришлось отстраивать заново, если бы не спакона, что гостила тогда при дворе. Она-то и признала сидскую реликвию, а заодно дала совет опустить копье в замковый ров: мол, это будет защитой получше любых стен. И без особой нужды не доставать.
— Почему это?
— Почему, почему, — проворчал гроган, — ты ведь все равно уже принял решение…Самилданах был наискуснейшим из сидов своего времени, он владел многими тайнами и ремеслами. А потому никто доподлинно не знает, какими силами обладает это копье. Кто-то говорит, что оно бьет без промаха и возвращается к своему владельцу, кто-то, что оно способно залечивать раны, а кто-то вообще утверждает, что в копье заключена сущность и оно обладает собственной волей. В любом случае реликвия наделена силой, не подвластной людям.
— Что ж, тогда я его оставлю на самый крайний случай, — протянул Николас.
Брен Кухул, глядя, как вспыхнули глаза короля, недовольно дернул острым ухом.
— Пойми, господин, нельзя взять, присвоить вещь, наделенную невиданной силой, назвать ее своей и без оглядки использовать. Не заметишь, как не ты будешь владеть ей, а она тобой. Сренга мак Сенгана закончил свою жизнь очень печально. Он помнил, какой мощью наделяло его копье, и ни одно оружие, каким бы искусным оно ни было, не могло заменить этого. Последние годы король провел, ворочая камни и просеивая песок в той реке, в которой некогда приказал утопить копье сидов.
— Я понял тебя, друг мой, спасибо за сказку…и за предостережение тоже спасибо.
— Но ты все равно поступишь, сделаешь по-своему, — Брен Кухул не спрашивал. Он знал.
— Хотел бы я сделать по-твоему, но увы, не имею права.
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, раскрашивая землю теплом и светом. Король Николас стоял у узкого окна и смотрел, как блестит вода во рву.
— Брен Кухул сыт и может идти. У молодого господина будут указания?
— Да, — Николас не оборачивался, — присмотри за леди Давиной.
— Не за маленькой Эйнслин? – дух был удивлен.
— Ты слышал меня, не заставляй повторять просьбу второй раз, — устало произнес король.
Наступал новый день, над которым правитель Семи островов был не властен.
2.4 Три сухих листа
Новый день принес обитателям замка лишь новые заботы. Весть о помешательстве королевы разнеслась с быстротой пожара. Лекарь прописал ее величеству пить отвар из молодых соцветий мака, больше спать и меньше волноваться. Король разослал глашатаев искать сейдкону, умеющую, а главное, желающую помочь. Лэрд Умайл заперся в отведенных ему покоях, пытаясь понять, чем для него обернется болезнь дочери, а Давина, собрав вокруг себя придворных дам, «нянчилась» с дитем. Многие из тех, кто был приставлен к молодой королеве, решили, что лучше подыгрывать бедняге во всем, нежели спорить и доказывать очевидное. Тем более, что лекарь строго-настрого велел ничем не расстраивать госпожу.
Дни шли. Те немногие из сейдкон, кто желал помочь, лишь разводили руками.
«Тут дело не только в брачной клятве, — сказала одна из всеискусных. — Нити жизненной основы оборваны так коротко, что и зацепиться не за что. Словно у нее на роду было написано ума лишиться». О том, что у полотна жизни уже ткется завершающая кромка, женщина благоразумно промолчала.
Для Грир эти дни были полны тревог. Отселиться из смежных с королевой покоев ей категорически запретили. Врач, невзирая на слова сейдконы, надеялся, что Давина рано или поздно признает дочь. Но изо дня в день становилось только хуже. Королева то травы пахучие развесит, то сухой чертополох зажжет, изгоняя подменыша. А в один день набрала яйца да прям посреди детской комнаты стала в скорлупе пиво варить. Чуяла кормилица, что добром это не кончится, и старалась как можно реже королеве на глаза показываться.
Придворные дамы, видя незавидное положение дитя и потакая мании королевы, не скрываясь, творили гнусности. То подопрут двери спальни, не выпуская кормилицу наружу, то нити
