всё же дошли пешком. Выглядел он странновато — как нарочито грубо сделанный цех со здоровенными трубами и бутафорским шестерёночным колесом на крыше. У входа тёрся бомжеватого вида темнокожий парень в ушанке.
— Слышь, братуха, дай полтинник? Ну, дай? Мне отыграться надо, я верну!
— Пошёл отсюда, — сказал Сид, отталкивая парня. — Куда только охрана смотрит!
Мы зашли в фойе. Ресторан выглядел внутри как вполне обычное заведение с минимумом декора — разве что пара шестерёнок и деревянная статуя робота на входе. Людей было немного, а подскочивший администратор, необычайно плечистый и усатый, спросил:
— Добро пожаловать, снимите куртки в гардеробе. Спешу сообщить только, что через полтора часа ресторан закрывается на специальное обслуживание. Но вы успеваете на полдник.
— Благодарю… вероятно, именно по поводу специального обслуживания и идёт речь. Я так понимаю, это по нашу душу. Мы хотели бы проверить, всё ли безопасно.
Администратор с недоверием посмотрел на нас.
— Вы… от господина Лаптева? Что-то не припомню вас.
— Нет. Мы те, с кем собирается встретиться господин Лаптев. Представители государственной организации. И нам хотелось бы понять, угрожает ли нам что-либо.
Я достал удостоверение и показал. Это была абсолютно-законная процедура — при передаче особоценного товара в месте, определённом заказчиком, я мог произвести предварительную проверку.
— Минуту… я должен совершить звонок. Можете пока раздеться, и я могу попросить вынести кофе.
Администратор звонил по двум-трём телефонам, затем поменялся в лице и сказал:
— Пройдёмте… Я покажу вам всё.
Осмотрел три зала — один проходной, а также один маленький, приватный.
— Теперь кухня, — скомандовал я. — Не бойтесь, свежесть продуктов меня не интересует.
У входа в кухню дежурил мордоворот, который неожиданно быстро пропустил нас внутрь. В тесном кафельном помещении трудился десяток человек, в основном — мужчины. Вакханалия запахов, абисс-музыка, матерки, стук ножей по кухонным доскам. Но что-то в этом всём выбивалось из общей колеи. Я заметил недобрый, хмурый взгляд парня, рубившего тушку какой-то крупной птицы на плахе в углу. Он был эскимосом или инуитом — их я не различал, а на груди у него мелькнул маленький талисман с колесом рода. Но не это было главным — я за пять метров почувствовал, насколько мощным он был сенсом. Зеленогорье было бедным на дворян, и я уже позабыл, каково это чувствовать — лёгкое жжение на коже и едва слышный гул в ушах, словно от человека идёт какое-то излучение.
Поймав мой взгляд, он резко отвернулся. Я отметил это про себя, но решил не акцентировать внимание. Мало ли, что может быть.
Обследовал подсобки и хозяйственные помещения. В коридоре дежурил ещё один мордоворот в сюртуке, увидев меня, он немного грустно прокомментировал:
— Зачем проверять… мы уже всё и так проверили.
— И всех сотрудников кухни? — спросил я.
— Да, — уверенно сказал мужик.
Признаться, это меня неожиданно успокоило. Я вернулся в зал, спросив, за каким столиком мы будем сидеть. Обследовал тыльную сторону стола, верхушку двери, стулья. Больше для виду, так как специализированного оборудования у меня не было, однако ничего не мешало мне прикинуться мощным артефактором.
— Хорошо.
Уже когда мы ехали в такси, Сид спросил меня:
— Почему ты так серьёзно думаешь, что что-то может быть? Он же уже заплатил за него. Не может же он…
— Он может сделать липовый возврат, получить деньги, а затем пришить нас и забрать аппарат себе. А затем сымитировать, что мы его сами потеряли. Чтобы, например, никто не знал, что он у него.
— Да зачем это ему?!
— А ты знаешь истинное предназначение аппарата? Знаешь, почему за ним так охотятся? Вот и я не знаю. Профессиональная паранойя, знаешь ли.
По возвращению за оставшиеся полтора часа я принял душ, побрился и оделся в парадную форму. Затем, когда оставалось чуть меньше получаса, мы погрузились в наш внедорожник, прихватив чемодан, и отправились обратно в кафе.
Никаких тёмнокожих бомжей на этот раз у входа не наблюдалось, а вот пара чёрных дорогих внедорожников и полдюжины парней по углам — да. Казалось, улицы квартала вокруг обезлюдели. Всё тот же администратор проводил нас вовнутрь. Охраны внутри было значительно больше, и я понял, что наш заказчик тоже решил прибыть в ресторан раньше времени. Двое мордоворотов в фойе. Двое — в первом зале, двое — во второй.
— Не нравится это мне, — прошептал Сид.
Наконец, последняя пара качков услужливо пригласила нас в малый зал.
За большим круглым столом находилось двое — стоящий поодаль худой парень в свитере и молодой рыжий мужик в клетчатом фиолетовом пиджаке. Блондин, коротко стриженный, с аккуратной бородкой. Он сидел, закинув ноги на стол, с увлечением взгрызаясь в копчёное крыло, и я понял, что это и есть наш получатель.
Завидев нас, он тут же соскочил со стула и протянул руку для знакомства:
— Тимофей. Рад встречать столь почётных служащих в Дальноморске!
В его глазах сверкнуло что-то нехорошее.
Глава 15
— Присаживайтесь. Вам пива или чего покрепче? Тут сами варим, неплохое.
Мы все обменялись рукопожатиями и представились. Несмотря на слегка нездоровый блеск в глазах, выглядел он доброжелательно. Мимика тоже говорила об этом. Напряжение не ощущалось, более того, я практически не почувствовал в нём сенса. Лёгкое, почти незаметное ощущение, примерно такое, какое исходило от Алки с её полутора процентами сечения. Но я уже знал, что многие умеют маскировать истинную силу своей сенситивности. Равно как и изображать радушие.
Я положил чемодан перед ним и вгляделся в оборудование, лежащее на столе — ноутбук (здесь они назывались компактрихнерами или “компактами”), какое-то малознакомое коммутационное устройство, а также не то графический планшет, не то экран, на котором виднелась надпись: “Нетъ подключения”.
— Я так полагаю, один из вас — пристав? Судя по форме — вы, молодой человек? Вы можете быть свободным, вас угостят в соседнем зале. Пятеро — слишком много, а я не хочу, чтобы наше общение с господами было публичным. И, если не затруднит, можете сказать моим людям, чтобы позвали официанта.
— Да, ваше сиятельство, — кивнул Сид и удалился.
На душе стало тревожно. Неужели они знают о произошедшем на трассе?
— Ваше сиятельство, мне неудобно об этом говорить, тем более, в самом начале нашей беседы, — сказал я. — Но напомню о негласных принципах кланового нейтралитета Особого Отдела Курьерской Службы, а также о неприкосновенности…
Андрон больно наступил
