Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Кроме Грейс Коддингтон.
Когда у Грейс Коддингтон вырезали одну фотографию из разворота, у нее случался нервный срыв. Она снова и снова пыталась убедить Анну изменить свое решение. Иногда она ее просто выматывала, защищая свои съемки. В очень редких случаях, когда ее материал браковался полностью, Грейс могла неделями быть вне себя.
Я понимал, что она чувствовала. Многие мои съемки также оказались в мусорной корзине без каких-либо объяснений. Многие. Многие. Это было ужасно – пройти весь процесс съемки, зная, сколько денег заплатил за нее журнал, и потом обнаружить ее в мусорной корзине. Сложно не расстроиться в такой ситуации. «Редакторы должны не тратить время попусту, а заняться делом», – только и отвечала на это Анна. Подобные удары обрушивались на всех классных редакторов Vogue – одни сносили их легче, другие тяжелее.
У нас с Грейс Коддингтон никогда не было серьезных разногласий. Конечно, существовало скрытое напряжение, но Анна никогда не сталкивала нас друг с другом. Анна спрашивала моего совета по одним вопросам, а Грейс – по другим. Например, когда речь заходила о чернокожих моделях, Анна спрашивала меня, хорош ли кадр. Когда она все же консультировалась со мной по поводу съемок, сделанных Грейс, та ходила по офису в глубоком смятении.
Была одна фотосессия Брюса Вебера с Майком Тайсоном и Наоми Кэмпбелл, которой Грейс особо гордилась. Съемка получилась смелая и дерзкая, сексуальная и опасная. Анна вызвала меня к дизайнерам и спросила, не считаю ли я снимки оскорбительными. Я ответил «нет». Нет, нет и нет. Грейс сидела рядом молча, но ее нахмуренные брови выдавали ее чувства: она была в ярости, что по поводу ее съемки интересуются мнением другого редактора. Анна же просто проявляла осторожность. И съемка пошла в номер, как и большинство других работ Грейс. Коддингтон была непревзойденным профессионалом и замечательным человеком. Я был привязан к ней и поддерживал ее творчество, а она – мое.
* * *
Кэти Маррон, внештатный редактор Vogue, заказала у Ли Радзивилл[22] интерьер столовой в своей первой квартире на Парк-авеню. Они назначили встречу у Harry Cipriani в момент, когда я был в Нью-Йорке, и Кэти попросила меня присоединиться. Как волнующе! Я брал интервью у Ли Радзивилл по телефону в годы моей работы в WWD, но это будет мой первый официальный обед с американской светской королевой.
Перед встречей Кэти отвела меня в сторону: «Существует негласное правило: никогда не упоминай при Ли ее сестру Джеки. Если ты спросишь что-либо о Джеки, Ли закроется и никогда больше не пожелает тебя ни видеть, ни слышать».
«Ну конечно!» – ответил я. Все же я обладал хорошими манерами и никогда не был бы столь вульгарен. Но предупреждение было оценено по достоинству.
Я знал, что надеть на обед в Cipriani: мой лучший сшитый на заказ серо-коричневый костюм из саржи. Я так гордился этим костюмом; подкладка его была полностью сделана из шелковых платков Hermès с принтом на наполеоновскую тематику в розовых, желтых и серых оттенках. Рукава с манжетами в эдвардианском стиле при расстегивании и закатывании приоткрывали подкладку Hermès.
Устроившись за столом, Ли заметила, что мой костюм напоминает ей те, что носил ее отец Джек Бувье в годы ее детства.
«Неудивительно. Я принес фотографию вашего отца и сказал мистеру Морти Силлсу, портному, что мне нужен такой же костюм, как у Джека Бувье!»
Мне нравился костюм, и Ли тоже. Я был убит горем, когда его позже украли в химчистке Эрнеста Винзера в Бронксе, которой пользовался Vogue. Это был единственный раз, когда случилось подобное. Вероятно, он пропал при доставке из-за эффектной шелковой подкладки Hermès. Я заказал другой костюм, из льняной ткани цвета перванш на подкладке из ярко-розовых шелковых платков Hermès. На этот раз летний.
Мы всегда встречались, если Ли приезжала в Париж или я летел в Нью-Йорк.
Я сидел рядом с Ли на обедах, устраиваемых Эриком и Беатрис де Ротшильд в их прекрасном парижском доме, украшенном полотнами Сурбарана, Гогена и Люсьена Фрейда, со знаменитой кроватью, на которой спала мадам де Ментенон. Над огромными диванами были развешаны охотничьи трофеи из Сибири, а под землей находился гараж, забитый портретами Мэрилин Монро работы Энди Уорхола.
Я часто бывал на обедах в доме Ли, которые она устраивала на своей безупречной кухне. Мы с ней ходили за покупками в Yohji Yamamoto, Chanel от кутюр, Comme des Garçons и к Roger Vivier, создателю тех самых туфель с пряжкой Пилигрим, которые она носила в шестидесятых. Ли всегда опережала модные тренды. Она первой начала носить модели André Courrèges и Ungaro, и делала это с шиком. Ей нравилось шить на заказ у Холстона из-за его роскошных тканей и лаконичных силуэтов. Givenchy она начала носить раньше своей сестры Джеки. Она любила Zandra Rhodes.
Получить работу ассистента у Дианы Вриланд в Harper’s Bazaar в далеком 1950 году было одной из наиболее важных побед в начале взрослой жизни Ли. «Диана Вриланд была сумасшедшим гением моды, – вспоминала Ли. – Я любила ее, она была моим кумиром. Я восхищалась ее речью и походкой. Она была креативной и смелой. Я мечтала войти в комнату и почувствовать то, что, как мне казалось, чувствовала она, когда все взгляды были обращены к ней».
Миссис Вриланд говорила мне, что именно у Ли, а не у Джеки были вкус и подлинный шик, талант выбирать качественную одежду. Я верил ей, так как миссис Вриланд была близка и с Джеки Кеннеди тоже. Лежа в кровати и утопая в многочисленных слоях постельного белья Porthault с принтами, она сказала, что Джеки научилась одеваться у Ли.
Ли была одной из «лебедушек» Трумэна Капоте – этим званием Трумэн наделял своих любимых, самых стильных светских дам. Я всегда буду вспоминать ее как самую элегантную гостью на легендарном Черно-белом балу Трумэна Капоте. Ее узкое платье в пол, созданное итальянским кутюрье Милой Шён, было вручную расшито по бокам серебряными вертикальными волнами. Смелый шаг – никто больше на балу не решился надеть платье этого итальянского дизайнера, несмотря на то что Мила Шён была любимицей Дианы Вриланд. Ли была олицетворением гламура, она сделала идеальный в своей неординарности выбор.
Для невероятного Черно-белого бала волосы Ли были уложены знаменитым Кеннетом, к услугам которого она и ее сестра Джеки Кеннеди прибегали перед выходом в свет. Перчатки и укладка: это была обязательная часть дресс-кода.
“ Это было негласным правилом. Анна принимала решения, а все остальные, включая меня, должны были уважать их.”
Ли любила настоящих творческих личностей, людей, которые смотрели на жизнь, как однажды сказал Ив Сен-Лоран, «глазами ребенка». Она не боялась дружить с Энди Уорхолом, побывала в туре с Rolling Stones, а Трумэн Капоте сделал ее звездой сцены и телевидения.
Изначально меня представил Ли в телефонном разговоре Джон Фэйрчайлд, когда я работал на него в 1977 году. Однажды в субботу я набрал ее номер, и мне показалось, что она навеселе. Странный получился разговор; я живо помню, как она сказала пьяным томным протяжным голосом: «Андре, кто все эти люди?» Я так понял, речь шла о наводнивших Хэмптон людях, которые не соответствовали ее стандартам.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
