Книга Невинная любовница - Никола Корник

В начале на меня нахлынула волна тепла. Мне было тепло и сухо, и я чувствовала себя прекрасно. Несколько секунд я просто лежала и наслаждалась своим состоянием. Потом открыла глаза и попыталась пошевелиться. Это было ошибкой. Каждая клеточка тела немедленно взвыла от боли, как будто кожу обтесали скалы и песок, кости ныли, как у старухи. Я вздохнула.

Рядом с моим ложем кто-то пошевелился. Это был Нейл. Он сидел совсем близко, а сейчас повернулся ко мне. В очаге за его спиной полыхал огонь, других источников света в комнате не было, так что я не могла ясно разглядеть его, но даже и так с ужасом осознала, что он выглядит очень усталым и постаревшим. Глаза ввалились, лицо посерело и покрылось морщинами. Должно быть, он сидел рядом со мной с тех пор, как принес меня сюда, а я понятия не имела, когда это произошло.

— Как вы себя чувствуете? — довольно резко спросил он, но мне показалось, что в его глазах мелькнуло иное, сочувственное выражение.

— Ужасно, — сказала я, и он улыбнулся мне и на миг показался мне не таким усталым. — И все-таки я рада, что жива, — добавила я. — По-моему, благодарить за это нужно вас.

— Вы уже поблагодарили меня. — Он отвернулся. Его голос был хриплым. — Не хотите ли воды?

— Да, если можно.

Горло у меня саднило оттого, что я наглоталась соленой морской воды. Я повернулась на бок. Теперь я понимала: все тело болит потому, что волны вертели меня и бросали на скалы, как тряпичную куклу. Наверное, я вся в синяках… Когда я окрепну и смогу взглянуть правде в глаза, я все увижу.

Я осторожно повернулась, когда Нейл поднес мне воды в старой мятой кружке. Простыни сползли вниз (вообще-то на ощупь они напоминали мешки из-под муки и выглядели совершенно как мешки). Голые руки сразу озябли, и я вдруг поняла, что на мне нет одежды. Я поспешила прикрыться мешком и успела заметить, как усмехнулся Нейл.

— Прошу меня простить. — Его голос звучал одновременно весело и подавленно. — У меня не было другого выхода. Только так я мог понять, сильно ли вы пострадали. Кроме того, почти вся ваша одежда изорвана в клочья.

О моих чувствах к Нейлу можно судить по моему состоянию. Несмотря на свое положение, я представила, как он раздевает и осматривает меня, и меня сразу же бросило в жар. Я сразу забыла о боли, потому что мною завладели совершенно иные чувства. К счастью, в комнате было темно и он не видел, как я покраснела. Иначе пришлось бы притворяться, что у меня жар.

Я осторожно взяла кружку, тщательно прикрываясь простыней, и глотнула воды. Я сразу поняла, что в кружке ключевая вода, и вкус у нее был замечательный.

— Так у меня не осталось никакой одежды? — поинтересовалась я, глядя на Нейла снизу вверх. — Что же мне делать?

Нейл рассмеялся:

— Что-то из вашей старой одежды еще можно носить, и сейчас она сушится. А из этих мешков мы сможем соорудить вам вполне сносную юбку.

Я перевернулась, чтобы получше рассмотреть наш приют. Судя по тому, что мешки служили здесь и одеялами, и одеждой, вряд ли убежище слишком уж роскошное. Свет проникал сюда через единственное окошко, которое было криво забито фанерой, так что я решила, что теперь уже ночь. Нейл развел огонь в очаге, и в этом свете я увидела, что мы находимся в небольшой убогой лачуге. Наверное, в непогоду в ней укрывались рыбаки. На узкой койке, на которой я лежала, вместо тюфяка был вереск. Лежать на нем, особенно в моем состоянии, было ужасно неудобно. Но нищие не выбирают. По крайней мере, у нас была крыша над головой и, более того, она не протекала.

— Я долго спала? — спросила я.

— Два дня и две ночи, — сказал Нейл, снова садясь на стоящий рядом с койкой табурет. — Вначале я беспокоился, что вы простудитесь, но лихорадка вас не одолела. Вы должно быть, крепкая девушка, Катриона Бэлфур.

Наши взгляды встретились, я не могла отвести от него глаз.

— Вы были очень храбры, — его голос смягчился, — как во время кораблекрушения, так и до него. Я никогда не забуду…

Тут у него сел голос, и некоторое время мы молча глядели друг на друга. Чувства скручивались во мне как пружина до тех пор, пока я не почувствовала, что задыхаюсь. Никто из нас не решался заговорить.

В очаге горел торф — наверное, разжечь огонь удалось с большим трудом. Нейл отвел от меня взгляд. Меня потрясли собственные чувства и то, что я прочла у Нейла в глазах.

— Вы выглядите так, словно не спали все то время, что мы находимся здесь. — Я чувствовала некоторую скованность.

Нейл передернул плечами.

— Откровенно говоря, спать на полу не очень удобно, — признался он. — Я выходил пару раз, чтобы набрать воды и осмотреться.

Он не сказал, что не решался далеко отходить из-за страха, что у меня снова начнется лихорадка и я больше не проснусь, но я все поняла.

— Бриг! — внезапно вспомнив, воскликнула я. — Вы ничего не?.. — Но я замолчала, потому что Нейл покачал головой.

— Я не знаю удалось ли им спустить шлюпку на воду и добраться до безопасного места, — сказал он. — Корабль затонул, и, хотя вода вынесла на берег много всякого добра, никого из людей я не видел.

Мне было ясно, что он имел в виду. Он не видел ни живых людей, ни тел, и я не знала, радоваться мне или огорчаться.

— Если они все же спаслись, — я намеренно растягивала слова, — как вы думаете, они пошлют кого-нибудь назад, чтобы разыскать нас?

— Нет, — отрезал Нейл. — Вряд ли. — Он посмотрел на меня, его лицо выглядело очень серьезным в свете пламени. — Если станет известно о похищении, Хозисона арестуют и будут судить. Он не станет рисковать только ради того, чтобы узнать, живы ли мы.

Я промолчала, понимая, что, скорее всего, он прав. Если даже кто-то из команды уцелел, они вряд ли пожелают сознаться в том, что на борту затонувшего брига были мы. Нас бросили!

Мы оба какое-то время сидели молча. Меня утомило даже питье воды и разговор, а Нейл наверняка обдумывал разные сложные вопросы, о которых я даже не вспоминала. Мы ведь остались на острове совершенно одни. Никакой еды у нас не было, а для питья — только родниковая вода. Мы укрылись от непогоды в жалкой лачуге и не могли выбраться с острова.

Некоторое время спустя я сказала Нейлу, что мне необходимо выйти наружу и осмотреться. Я обернулась мешками, а Нейл обвязал их бечевкой, так как мои пальцы пока еще мне не повиновались. Меня не особенно заботил внешний вид, и к чести Нейла могу сказать, что он успешно удержался от смеха. Он настоял на том, чтобы пойти со мной вместе на случай, если я вдруг потеряю сознание, и, когда я, пошатываясь и цепляясь за его руку, возвращалась назад, я с сожалением осознала, что у меня от него теперь не осталось никаких тайн — и я не составляю для него никакой загадки.