законам, и извиниться за то, что не познакомился с вами раньше. Хотели, чтобы не получилась вот такая вот ситуация, как сейчас.
Джек улыбнулся Александре Михайловне и ждал ответа отца семейства. Трубецкой прищурил глаз, хитро хихикнул и похлопал Дейли по плечу.
– Джек, – спокойным голосом объяснял Петр Алексеевич, покачивая головой, словно ему приходилось отчитываться за проступок маленького мальчика, – ты хороший парень и твои братья тоже, я уверен. Но вы не пара моим девочкам. Поэтому убирайся из моего дома немедленно.
Последнюю фразу Трубецкой принес таким же ровным тоном, как и все предыдущее. Сердце Александры Михайловны екнуло, она испуганно взглянула на супруга и быстро пробежала глазами по лицу Джека, которое, на ее удивление и восхищение, оказалось совершенно спокойным.
– Да, конечно, я все понимаю, – согласно кивнул старший Дэйли, – Только Ольгу заберу. Она наверху? – уточнил Джек, как бы собираясь уже подняться за девушкой.
– Вот это неслыханная наглость! – разозлился Трубецкой и с побагровевшим лицом закричал, – Выметайся из моего дома и не приближайся ни на шаг к моей дочери. Ни к одной из них.
– Отец! – послышалось со второго этажа, и на лестнице появились две фигуры.
– Кто это? – в ярости Петр Алексеевич ткнул пальцем в воздух, указывая на сопровождающего своей дочери.
– Меня зовут … – начал было Дэн, но бас Трубецкой не дал ему договорить.
– Дэн Дэйли, – растягивая гласные, сказал Петр Алексеевич и всплеснул руками, – знаменитый вояка. Это ты украл у меня дочь?
– Отец, хватит, – пыталась утихомирить всех трех мужчин Ольга.
– Петр Алексеевич, – начал Дэниэл, – меньше всего я хочу, чтобы вы и ваша семья подверглась нападению. Я хочу только счастья для вас. У нас есть план, с той информацией, которую вы нам дали, мы сможем узнать всю правду, нам нужно лишь немного времени. Обещаю, что с ними все будет хорошо, и если мы будем опасны для девочек, мы тут же исчезнем из их жизней, будто нас и не было вовсе.
Но сердце встревоженного отца и яростного блюстителя законов было немолодая к словам старого юноши.
– В основе всего сущего лежит порядок, и те, кто пытаются его нарушить, крайне плохо кончают. У любого вашего плана нет будущего, вы все подвергнитесь бичеванию, в лучшем случае вы станете объектом насмешек и издевательств, в худшем – вас линчуют или распнут. И ради чего? Что бы вы ни сделали, это станет лишь жалкой каплей в бесконечном океане.
Ольга подошла к отцу, взяла его за руку и посмотрела в его потемневшие от волнения и злости глаза своими чистыми и ясными глазами.
– Но что есть океан, если не множество капель? Отец, у нас получится. Верь в меня, как ты всегда верил. Мне это нужно, – шепотом говорила Ольга, так , словно в этой комнате стояли только они с отцом.
– А мне нужно, – схватив за плечи дочь, говорил Петр Алексеевич сквозь комок в горле, – чтобы вы были целы и невредимы, чтобы получили свое наследство и жили спокойно и счастливо.
– Как я могу жить спокойно и счастливо, если знаю, что где-то здесь на этой планете страдают дети и взрослые, что за ними охотятся, их ловят, пытают, мучают!? Мало того, что это начал мой прадед, сейчас это возобновилось из-за меня, из-за моих поступков!? Как я могу принять наследство, зная, что предала собственный народ, просто молча отсидевшись в углу, теплом и безопасном!? Как я могу предать свои собственные убеждения и жить спокойно, ничего не сделав для выяснения правды, даже не попытавшись!?
– Ольга… – молил о понимании Трубецкой.
– Давай, Петр, – громко сказала Александра Михайловна, сглатывая слезы.
– Саша… – растерянно взглянул на супругу Петр Алексеевич.
– Я знаю, ты любишь ее больше остальных девочек. Они справятся, – твердо заявила она и одобряющим взглядом посмотрела на братьев.
– Спасибо, мама, – произнесла Ольга и бросилась матери на грудь.
– Хорошо, – подчинился Трубецкой,– Я сделаю, что могу – вернув свой властный голос, обещал он, – У вас будет в лучше случае три дня. Сейм уже начал работу.
Глава 11.
Есть два желания, исполнение которых
может доставить истинное счастье, -
быть полезным и иметь спокойную советь.
Л. Н. Толстой
Важно всегда было и будет только то,
что нужно для блага не одного человека,
но всех людей.
Л. Н. Толстой
Трубецкая немедленно собрала вещи, зашла в комнату к спящему брату, поцеловала его в лоб и оставила на столе сборник стихов Завальнюка, который они еще не дочитали. Распрощавшись с родителями, Ольга, Джек и Дэн выдвинулись в аэропорт. Стоит заметить, что за все время своего существования на этой планете братья Дейли неплохо позаботились о своем материальном положении, они сменили массу профессий, открывали множество разных заведений, и теперь в их распоряжении было два коттеджа в Лос-Анджелесе, издательский дом и журнал, военная часть, лаборатория и пара-тройка благотворительных фондов, которые они сами же и спонсировали. Все это я предоставил вашему вниманию не для хваставства, а исключительно для того, чтобы объяснить причину , по которой все трое молодых людей сейчас летели не обычным рейсом , а на частном самолете.
По просьбе Трубецкой Дейли высадили ее у небольшой часовни около дома, а сами отправились в музеи и библиотеки города за старыми картами мира и планами городов.
Часовня гармонично вписалась в общий городской пейзаж, прячась от людского глаза среди высоких зданий офисов и широких дорогих домов. Под лучами летнего солнца в скромном садике около часовни что-то садила монахиня, то и дело платочком вытирая проступающие капельки пота на лбу. Розы, густо растущие в соседней клумбе, обгорели и приопустили свои белые и красные головы. Монахиня бережно обстригала лишние листочки, спрыскивала цветы водой и вскапывала землю. Умиротворение, которое царило в этом почти безлюдном квадрате, взятым в тиски шумного, бегущего города, заразило Ольгину душу, как только она вступила на каменную дорожку к дверям часовни.
Сама Трубецкая была редким гостем подобных сооружений, и все здесь ей было ново, дико и непривычно. Она зашла в часовню с одной только целью – поговорить со святым отцом. К счастью, в полупустой часовне не так сложно было найти священника. Им оказался седовласый мужчина старше шестидесяти лет, в черном одеянии и с длинной кудрявой бородой.
Будучи далеко не мастером в вопросах веры и совершенно не понимая, как тактично подойти к интересующей ее теме, Ольга решила говорить напрямик.
– Я хотела спросить у вас, – начала она, присев рядом с отцом на скамейку перед иконами, – вы по-настоящему верите в существование Бога и всего
