Син обиженно поджал губы, но на улицу вышел безропотно. А Эш направился к комнате Айи.
Толкнув дверь, он негромко окликнул девушку по имени. Не услышав ответа, Эш заглянул в спальню и снова позвал Айю.
Но та его не слышала. Она металась в горячечном бреду, бормоча что-то невнятное растрескавшимися до крови губами.
Эш подошел к постели и прижал ладонь к ее раскаленному лбу.
— Айя… — растерянно проговорил он.
Ведь совсем недавно никакой горячки не было и в помине!
Она затихла под его рукой — может быть, потому что по сравнению с мучившим ее жаром руки юноши казались прохладными.
— Она пытается освободиться, — догадался Эш. — И для этого ей нужно убить носителя.
«Скорее всего, ты прав. Саламандра почуяла угрозу и хотела уйти от столкновения, — согласился с ним ворон. — Но, кажется, девочка оказалась крепче, чем она рассчитывала…»
В интонациях ворона Эшу послышалось легкое разочарование.
— А я-то дурак, столько времени на рынке потратил!.. — с досадой в голосе сказал он. — Давай начинать. Прямо сейчас! Что требуется от меня?..
«Садись поудобней на пол, — со вздохом ответил ворон. — и постарайся держаться подальше от нашего боя.»
Эш отпустил Айю, и она снова со стоном принялась метаться по подушке.
Хоть бы ей хватило сил продержаться еще немного. Хоть бы у ворона получилось одолеть эту тварь как можно быстрей!..
Эш отошел к стене и устроился на полу, прислонившись к ней спиной.
И провалился в зеленое марево.
Очутившись в мире ворона, он с удивлением обнаружил вместо обычного черного неба алые всполохи, словно солнце совсем недавно скрылось за горизонтом. Жуткое древо стояло неподвижно, как если бы его ствол был скручен из множества более тонких стволов, а не множества рук. Ветер стих.
— А у тебя здесь все как-то изменилось, — заметил Эш, озираясь по сторонам. — Эй, где ты?..
Из-за дерева вышел силуэт ворона в плаще. Он протянул к Эшу когтистую руку.
— Разорви свою грудь и отдай мне сплетение жизненной силы, — прохрипел он.
Разорвать себе грудь?.. Здесь?
Но как?..
Эш потянулся к поясу, но ножа не оказалось на месте.
— У меня нет оружия, — проговорил он.
— Тебе здесь не нужно оружие, это духовный мир! — каркнул ему в лицо ворон. — Делай, или мы заканчиваем!..
Эш поднес руки к груди и с усилием протолкнул пальцы внутрь грудной клетки. И там, внутри, он нащупал что-то горячее и пульсирующее.
Сплетение жизненной силы.
Осторожно сжав комок в руке, Эш рванул его наружу и тут же взвыл от боли, пронзившей все его тело.
А в руке у него сиял золотистый клубок, от которого во все стороны исходил яркий свет — совсем как тот, что он видел над головами стигматиков во время битвы дингиров. И от этого клубка к Эшу тянулись десятки, сотни тоненьких лучей.
— Отдай его мне, — повторил ворон.
Эш медлил.
Отдать сейчас это духу… И что будет дальше? До сих пор они были связаны воедино, и именно Эш был хозяином ситуации.
Но прямо сейчас все менялось.
А что, если…
Разозлившись на себя за сомнения, Эш передал духу свою жизненную силу. Тот с любопытством поднес его сначала к своему капюшону, а потом погрузил себе в грудь.
Теперь ворон и Эш оказались связаны.
И вдруг силуэт духа начал расти. Эш смотрел, как тело ворона вытягивается вверх, как расширяются его плечи — и неприятное жжение в груди говорило ему, что сейчас ворон использует не свою энергию, а силу своего носителя.
А потом ворон рывком сбросил с себя плащ. Он обернулся к Эшу, и у парня перехватило дух.
Блестящие черные глаза, птичий клюв, искаженное человеческое лицо — вот и все, что успел Эш рассмотреть прежде чем ворон схватил его за горло.
Парень захрипел.
— И вот ты в моих руках, — прохрипел ворон.
За спиной духа распахнулись огромные черные крылья, и у Эша потемнело в глазах от боли.
— И вот твоя жизнь в моих руках! И ты сам отдал ее мне! — прокаркал ворон. — Наивный глупец…
Он с силой отшвырнул Эша от себя.
— Ах ты сука… — просипел парень, хватаясь за шею.
— Поднимись, — потребовал ворон. — Поднимись, как воин, и взгляни в мое лицо! Потому что сейчас это лицо твоей смерти!..
От его голоса поднялся ветер, а замершие руки древесного ствола снова пришли в движение.
Эш поднялся.
В голове пульсировал хаос из эмоций и мыслей.
Ворон предал его?..
А хотя с чего вообще он взял, что дух на его стороне? Что дух ему друг?..
— Наконец-то ты понял, — услышал Эш умиротворенный голос ворона. Уродливая получеловеческая-полуптичья голова склонилась к нему, поворачиваясь к нему то правым, то левым глазом.
— Никогда. Ты слышишь? Никогда никому не доверяй. Никогда не ставь на кон свою собственную жизнь ради чьей-то еще. Каждый раз ты снова и снова повторяешь одну и ту же ошибку. Кто сказал тебе, что эта девочка стоит того, чтобы полностью оказаться во власти духа, которого ты носишь? Разве твоя красивая женщина стоила риска быть убитым хозяином города? Или твой друг Дарий заслуживал бойни в зиккурате?..
Внезапно Эшу вдруг стало смешно.
Его плечи дрогнули. А потом он расхохотался в голос. От неожиданности ворон, казалось застыл, недоумевая.
— Это ты меня решил жизни поучить, что ли? — перекрикивая поднявшийся вдруг порывистый ветер, крикнул Эш. — Знай свое место, ворон. Это ты в моем теле — гость. А я — я у себя дома. Это мое тело, моя жизнь, мои женщины и мои друзья! — уже со злом выкрикнул он духу. — И риски тоже мои! И мне плевать, что ты об этом думаешь. Ты можешь отказаться сделать то, что ты мне уже пообещал — это твое право. Но поступать я буду так, как считаю правильным. Потому что все, что я сделал, и чего не сделал будет лежать до самой смерти только на моих плечах!..
Ворон стоял и смотрел на Эша, время от времени моргая обоими глазами. Потом он поднял голову и взглянул на потемневшее небо. Звезды ярко светили во мгле, и ни одна из них не шелохнулась.
— Так мы будем убивать саламандру, или ты согласился на все это только ради своего наглядного учительского выступления? — спросил Эш.
Но ворон, казалось, его не слушал.
— Какое хрупкое равновесие, — хрипло проговорил он, все еще глядя в небо. — Не черный, не белый. Тонкая грань между злом и добром. Легко забираешь чужие жизни, легко рискуешь своей. Но однажды ты упадешь, Эш. И упадешь ты не в ту сторону, которую выберешь разумом, а туда, куда подует ветер. А погода в твоем сердце так непостоянна…
