class="p1">Я нахмурился. — Ты должна была позвонить мне.
— Я в порядке. — Она провела рукой вверх и вниз по своему телу. — Цела и невредима. Джим проводил меня до машины, а ты можешь последовать за мной обратно.
Мы поговорим о том, что она ушла, не написав мне сообщение, позже. — Подойди сюда на секунду. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Брайс подошла ближе, ее брови сошлись. — Они еще не встретились?
— Мама никогда не была здесь, — объяснил я. — А мы были заняты и еще не ездили в Бозман.
— Ах. — Брайс кивнула. — Тогда это будет захватывающе.
Если захватывающее означало болезненное.
— Что случилось? — Женевьева шла на носочках, стараясь, чтобы подолы ее черных брюк не волочились.
Я глубоко вдохнул. — Женевьева, познакомься с моей мамой, Сюзанной Рейнольдс.
— О. — Женевьева прикрыла свой вздох улыбкой. — Привет. — Она протянула правую руку, но забыла про туфли. — Оставлю. Извините. — Она бросила их на землю, вытерла ладонь о брюки и протянула ее снова. — Так приятно наконец-то познакомиться с вами.
— Мне тоже. — Мама внешне улыбалась, но ее глаза метнулись ко мне. Она понятия не имела, кто такая Женевьева. С чего бы это?
Женевьева уловила замешательство в мамином взгляде. В ее глазах мелькнула боль, но она отмахнулась от нее, потому что Брайс стояла на страже. — Исайя так много рассказывал мне о вас, Сюзанна.
Полная ложь, но Женевьева играла роль. Я поблагодарю ее за это позже, если мы выживем.
— Мне жаль. — Мама покачала головой. — Я что-то забыла?
— Нет. — Я обнял маму за плечи, крепко прижав ее к себе. — Мама, это Женевьева. Моя жена.
Как только я произнес это слово, мамино тело вздрогнуло, как будто ее ударили. — Твоя жена?
— Она не знала? — Брайс прошептала Женевьеве.
— Мы хотели сказать ей лично, — солгала Женевьева — Боже, я мог бы поцеловать ее за это.
— Мне жаль, мама. — Когда я смогу перестать извиняться перед ней за свои ошибки? — Я должен была сказать тебе по телефону, но…
— Ты женат?
Я кивнул. — Да.
— Как давно?
— С конца июля.
— О. — Ее подбородок опустился, когда она дала ему опуститься. Когда она подняла голову, в ее глазах стояли слезы.
— Не расстраивайся. Мы хотели сказать тебе лично и…
— Вы женаты. О, Исайя. — Она взяла мое лицо в свои руки и улыбнулась. — Это просто… замечательно. Ты счастлив?
Счастлив? Никогда. Но если мама считает, что женитьба сделала меня счастливым, я соглашусь с этим. — Да, мам. Да.
Она обняла меня и засмеялась. — Я не думала, что мы когда-нибудь придем к этому. Не после Шеннон.
При имени Шеннон, Женевьева напряглась. Сегодня все удивлялись.
— Я оставлю вас, ребята, одних. — Брайс улыбнулась Женевьеве и исчезла в офисе. Теперь она уходит?
Мама отпустила меня и вытерла глаза. Она потянулась к руке Женевьевы. — Спасибо. От всего сердца.
Женевьева просто кивнула.
— Какой сюрприз, — сказала мама. — Я не ожидала, что приеду сегодня в Клифтон Фордж и обрету дочь.
Еще одна вспышка боли промелькнула на лице Женевьевы. Она не была готова стать дочерью другой женщины, не тогда, когда она все еще оплакивала свою мать.
— Мама останется на ужин, — сказал я. — Мы все можем пойти куда-нибудь, как только ты придешь с работы.
— Звучит неплохо. — Женевьева наклонилась, чтобы поднять свои туфли. — Я лучше сменю их и вернусь к работе. Увидимся вечером, Сюзанна.
— Не могу дождаться. — Мама помахала рукой, когда Женевьева направилась к лестнице.
— Мам, ты можешь задержаться на секунду?
— Ты иди. А я пойду пройдусь по магазинам. Позвони мне, когда освободишься с работы.
— Хорошо. — Я поцеловал ее в щеку. — Скоро увидимся.
Я поднялся по лестнице по двое, влетев в квартиру. Женевьев сбрасывала обувь в мусорное ведро.
— Прости, — вздохнул я. — Она меня удивила.
— Все в порядке. — Женевьева не смотрела на меня. — Я думала, что ты уже рассказал ей, поэтому меня это тоже застало врасплох. Я имею в виду, ты никогда не говорил, что рассказал своей семье, так что я не знаю, почему я в шоке. Это неважно. Все в порядке.
Это было не нормально.
Я пересек комнату и положил руки ей на плечи, поворачивая ее лицом к себе. — Я должен был сказать ей.
— Почему ты этого не сделал? Ты стыдишься этого? Вот почему?
Господи. Я тоже облажался. — Нет, совсем нет. У мамы было несколько тяжелых лет, когда я сидел в тюрьме. Я не знал, как ей сказать. И я не был уверен, как она отреагирует. Я не хочу причинять ей боль.
— Я поняла. — Женевьева вздохнула. — Все будет хорошо. Мы пойдем на ужин. Притворимся влюбленной парой для нее. Ничего страшного.
— Спасибо. Это много значит. Она много значит.
Мама была единственным человеком, который всегда поддерживал меня. Даже когда это стоило ей многих лет с Кейном, она была на моей стороне.
Я тоже ее не заслужил.
— Я лучше пойду. — Женевьева вырвалась из моих объятий. — Мне нужно многое закончить, если мы собираемся на ужин. Я постараюсь уйти пораньше.
— Я последую за тобой в фирму.
Она кивнула и отошла, чтобы подойти к шкафу и взять пару туфель.
Я закрыл глаза и опустил голову. Как бы ни прошло знакомство, все могло быть намного, намного хуже. Это могла быть катастрофа, которую я себе представлял.
Теперь мне просто нужно было дожить до ужина. Я рассчитывал, что мама больше не упомянет Шеннон, и надеялся, что она будет слишком поглощена знакомством с невесткой, чтобы говорить о прошлом.
Женевьева обула черные туфли на каблуках, которые сделали ее на пару дюймов выше. Затем она пересекла комнату, проходя мимо стопки банок с краской у комода.
Я уже сделал новые полки вокруг шкафа, и в эти выходные мы занимались покраской.
Женевьева выбрала четыре разных цвета. Один для ванной, другой для потолка, третий для акцентной стены, а четвертый для всего остального.
Она будет ангелом для мамы за ужином, и за это Женевьеве не придется поднимать кисть. Я бы покрасил для нее всю квартиру, дважды, если бы она попросила.
— Спасибо, — повторил я.
— Конечно. — Она больше не смотрела на меня, пока шла к двери. Она повернула ручку, но приостановилась и отпустила ее, пружина со щелчком отпрянула. — Кто такая Шеннон?
Моя грудь сжалась. — Воспоминание.
— Однажды ты расскажешь мне о ней?
Солгать было бы легко. Я мог бы пообещать, может быть. Но Женевьева заслужила правду.
— Нет.
ГЛАВА 11
ЖЕНЕВЬЕВА
— Привет. — Исайя закрыл за собой дверь и стянул ботинки.
— Привет, — пробормотала я, не отрывая
