Вскоре комната опять отражает охи родителей, они до жути напугались, а им нельзя – возраст. Только ради них я собираюсь с силами, предельно напрягаюсь и, наконец, распахиваю глаза. Вижу светлый потолок и размытый образ Царёва, склонившегося надо мной. Поворачиваю голову – остолбеневшие родители. Мама держит стакан воды.
Под звенящую тишину дергаю пальцами на ногах и руках, постепенно в тело возвращается чувствительность. И я подтягиваюсь на локтях, плавно сажусь, опускаю ноги на пол, но опоры, будто не существует. Вместо нее, трясина вязкая.
Богдан и родители молчат, наблюдают, как я шатко поднимаюсь, растопыриваю руки и плетусь из комнаты в кухню. Все словно в тумане, в голове шумит и пульсирует, напарываюсь на угол стола. Взор двоится и охвачен дурманом. Я ничего не забыла...
Прямо как есть миную коридор и толкаю дверь, выхожу в подъезд. Автоматический свет загорается и я, придерживаясь за перила, вяло шаркаю носками по ступенькам.
- Валерия, куда собралась?
Строгий тон Царёва простреливает в самое сердце, Богдан спешит за мной. Его шаги раздаются все ближе и ближе, и меня будто прошибает током, когда мужчина оказывается рядом, крепко обхватывает со спины.
Мутная завеса тут же слетает, оставляя после себя лишь огненное пламя, пожирающее изнутри душу. Ступор меняется на возбуждение и бешеную тахикардию, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
- Не трогай меня! Убери руки, пусти!
Взвинчиваюсь, пытаюсь оттолкнуть, брыкаюсь, но Царёв сильнее.
- Успокойся, теперь все хорошо.
Он обнимает, крепче прижимает к себе, а я в слезы. Богдан остановил меня на площадке между пятым и шестым этажом. Он продолжает удерживать и этим только нагнетает отчаянный страх внутри меня.
Глубоко вздохнув, кричу, молю о помощи, дрыгаюсь, царапаю мужские руки. Верчусь, замечаю родителей, что наблюдают за истерикой возле нашей квартиры. И не только они, на шум повысовывались соседи, все, кроме глухой бабки, из шестьдесят девятой.
- Что вы со мной сделали? Богдан, что вы со мной сделали в той проклятой клинике?!
Визжу снова и снова повторяю одно и то же. Царёв краснеет от моих истошных воплей и всеобщего внимания. С ярым гневом волком на всех смотрит, сдавливает всю меня так, что, кажется, вот-вот что-нибудь сломает. Мне больно, дико, я зову на подмогу, но никто не спасает даже родители. Они все боятся Царёва.
- Чего уставились? Прочь отсюда!
Орет мужчина и закрывает собой от посторонних глаз. Запускает руку в мои волосы и прижимает лицом к своей груди. Я рыдаю ему в футболку, захлебываясь скорбью и острым чувством использованности.
- Достаточно. - Резко и коротко отсекает Богдан, грубовато хватает меня под ребра, отрывает от пола и перекидывает через плечо. – С дороги, Ольга Ивановна.
Вопреки протестам он возвращается в квартиру. Шагает к дивану и рассерженно укладывает меня. Дотрагивается подбородка, в глаза смотреть заставляет.
- Валерия, и что ты нам прикажешь делать? Неотложку вызывать?
Он тоже на взводе, но старается контролировать ситуацию, впрочем, как и всегда.
- Ответь… ты… Сатана… что вы подсадили в меня вместе с той докторицей?
То ли шепчу, то ли рычу, пламенным взглядом прожигаю толстую ледяную крепость господина Царёва.
Мама подкрадывается сбоку:
- Доченька, ну что ты взъелась, на, выпей водички…
- Нет! - отмахиваюсь, - неси скорее альбом! – нахожу глазами отца, - папа, где мой телефон? Быстрее!
Отстраняясь, Богдан делает шаг назад, недовольно вскидывает бровь и скрещивает руки на груди. Цыкает, гад такой.
Когда мама усаживается подле, а отец становится рядом, приказываю открыть ту самую страницу в альбоме. Забираю свой телефон, провожу пальцем по сенсору и захожу в социальную сеть Богдана, листаю до публикации, где его дочери едва исполнился год.
- Полюбуйтесь!
Матушка, точно язык проглотила. Отец почесывает затылок:
- Во хреновина…
Надменный Царёв фыркает:
- Но! Поосторожней со словами, это моя дочь – Александра.
- Да нет же, господин. Лерка она.
- Лерка, это та, что сидит рядом с вами и устраивает концерт! Браво, Майская, я почти растроган. – Разводит руки в стороны, а потом аплодирует. – Не делай вид, что не знала зачем тебя пригласили в клинику. Ты подписала контракт о неразглашении и получила деньги. Зная о родстве с Александрой, явилась ко мне через год и снова забрала откат в двойном размере. Мало?! Сколько ты хочешь?- он достает айфон из кармана джинс. – Я же влю… кхм… теперь неважно.
- Ты говоришь чушь! – отталкиваюсь и поднимаюсь на ноги. – Да, я действительно забеременела в клинике, но как суррогатная мать или... Это ты был тем самым заказчиком? Вор и предатель! Как вы могли оплодотворить мою яйцеклетку и не поставить в известность?
Богдан с ответом не спешит, он думает, мысленно подбирает слова и разочаровывает меня еще больше. В отличие от Царёва, возмущенные фразы из моих уст льются рекой, но далеко не с кисельными берегами.
Громко топая, останавливаюсь вплотную с Богданом, задираю голову, хочу взглянуть в его бесстыжие глаза, но вижу подбородок и скулы. Господин с высоты своего величия не желает обратить на меня взор, но ничего. Я приподнимаюсь на цыпочки и упираюсь руками в бока:
- Получается, все, что говорят о тебе по телевизору правда? О чем пишут в газетах тоже?
- Частично. Журналюги не хило приукрасили информацию или это сделал доносчик сплетен. Интересно, кто он? Не в курсе, Валерия Михайловна?
Как сейчас помню наш разговор с подругой Катькой, когда я собиралась на первую встречу с этим обманщиком.
“Еще год будут показывать по всем каналам Богдана Царёва! Ты смотри, смотри, что вытворяет?”
А я слушать не хотела и всячески защищала господина авансом.
Едва наш город облетела новость о рождении наследницы миллионера, как поползли грязные слухи.
Сам Царёв официально публиковал байку, что Александра появилась на свет в лучшей клинике заграницей. Мол, у господина был страстный, но краткосрочный роман с американкой, имя которой, он разглашать не намерен. По взаимному согласию она отказалась от дочери и передала права Царёву.
Газетеры, дабы урвать личное и заиметь возможность обогатиться, кинулись проверять информацию, и нашли некие не состыковки. Даты вылетов не совпадали в несколько дней, в интернет-сетях Царёва не было ни одного фото из Штатов за последний год перед рождением Александры. Да еще кто-то где-то сказал, что видел Богдана на приеме в клинике по планированию семьи. Не в той богадельне, где меня поимели, другой.
И понеслась душа в рай. Город захлестнула волна сплетен, что якобы Царёв, прикрываясь бизнесом, тайно измывался над девушкой-сироткой из провинции. Заставил родить для него, потому что избранница была очень похожа на Монику Беллуччи, редкая красавица. А Богдан у нас педант и эстет. После девушка исчезла и никто ее не видел.
