паспорт, там есть отметки о прохождении границы.
Кажется, своими словами я сделала только хуже. Теперь мужчина в дешёвой рубашке с засаленным воротником смотрит на меня, как на одну из шлюх, которые сосут за айфоны и ужины в дорогих ресторанах.
– Можно позвонить? – внезапно говорю я.
Надоело. Честное слово… Все мои попытки разобраться самой ведут в никуда. Позвоню Леону, расскажу ему, как есть. Пусть делает всё, что угодно – пусть вырезает из меня своего ребёнка, нежеланного им, пусть вытирает об меня ноги, лишь бы помог с лечением сестры.
Не знаю, на что я надеюсь. Меня вышвырнули. Просто вышвырнули и не сказали, что я смогу вернуться хоть когда-нибудь. Но что ещё я могу сделать? Я попыталась. И вот к чему это привело. Меня считают за преступницу. Хотя самые настоящие преступники сидят на золотых тронах и жируют от безделья, не зная, на что потратить свои миллионы.
– Всего один звонок! – убежденно говорю я.
– Хорошо, – усмехается следователь. – Я на это посмотрю. С удовольствием!
У меня нет желания веселить его. Ни капельки. Я набираю номер Леона дрожащими пальцами. Слышится несколько длинных гудков. Я почти потеряла надежду, когда он соизволил ответить.
– Умоляю, не бросай трубку! – выпаливаю я.
– Сделала?
– Ещё нет, но…
– Чего медлишь, Клубника? На что ты надеешься?!
– У меня просто нет денег, чтобы сделать аборт. Подожди, подожди… Не перебивай меня, умоляю. Ты давал мне денег, знаю. Я всё до последней копейки оставила сестре. Деньги пропали, а она сейчас лежит в коме. И мне нужно….
– Я же сказал, пле-вать! Продай цацки.
– Именно это я и попыталась сделать. Вывалила на прилавок ломбарда всё, подаренное тобой! И знаешь, что было дальше? Меня приняли за воровку! Сказали, что у такой лохушки не может быть щедрого покровителя. Я сижу у следователя Пархоменко, в Семнадцатом полицейском участке. И я при всём своём желании не могу сделать аборт. Как? Ручкой? Ножницами для бумаги?! Меня вот-вот упекут за решётку…
– Стой, – приказывает Леон. – Ты не врёшь?
– Пришли своих людей. Проверить. Пожалуйста. Я согласна на всё. Мне тоже не нужен этот… плод от тебя. Я просто хочу спасти жизнь сестре… Если ты можешь вызволить меня отсюда, я буду тебе очень благодарна.
Я просто говорю все эти слова, ничуть не заботясь о том, что следователь слышит всё. Момент моего величайшего позора разыгрывается прямо перед его глазами. Кем он меня считает? Шлюхой? Не знаю. Я и сама уже не знаю, кто я. Запуталась. Живу, как в кошмаре.
– Насколько?
– Что? – переспрашиваю я.
Голос Леона наполняется рокочущими интонациями.
– Насколько ты мне будешь благодарна, Клубничка? Я ещё не опробовал твою попку…
Во рту собирается горечь. Моя жизнь превратилась в чистилище, жизнь сестры висит на волоске, а всё, что интересует этого подонка – игры с его членом. Озабоченное чудовище. Монстр.
– Вызволи меня из беды, Моретти. Потом договоримся о цене, – говорю как можно циничнее. В тон ему.
Краем глаза я замечаю, как округляются глаза следователя при упоминании фамилии Моретти. Не ожидал? Поверь, я сама в шоке.
– Передай тому клоуну в погонах, чтобы поднял свой зад и пошёл к начальнику! – приказывает Леон.
Я повторяю его слова полицейскому, правда, без унизительных прозвищ. Следователь поднимается и выходит из кабинета. Проходит полчаса, может, чуть больше. Он возвращается и почти сразу же ставит передо мной кружку с горячим чаем.
– Скоро за вами, Полякова, приедут. Обвинений вам предъявлять, разумеется, не станут. От лица всего полицейского управления приносим вам извинения, – говорит и подкрепляет свои извинения вазочкой с шоколадными конфетами, подвинутой в мою сторону.
Лопай, девочка, только смотри, чтобы попа не слиплась от сладкого. Тебе этой попой ещё на лечение сестры зарабатывать придётся. Откуда эти мысли циничные в голове берутся? Но жизнь меня по щекам так отхлестала, что я теперь не то, что на воду, я даже на лёд дуть стану!
– Это за вами, – говорит следователь, выглядывая в окно, улыбается приторно и распахивает передо мной дверь кабинета. – Всего вам самого наилучшего. Не болейте!
Едва делаю шаг за порог, как меня обступают с двух сторон верзилы Моретти. Его самого рядом нет.
– Леон?
– Босс приказал доставить в больницу, – отрывисто говорит один из мужчи. Они выводят меня на улицу под белы рученьки, подводят к огромному внедорожнику. Раньше бы он мне роскошным показался, но сейчас кажется катафалком, а водитель за рулём – приспешником смерти с косой в руках.
Охранник с рябым лицом достаёт телефон и звонит.
– Босс. Вывели. Да… Хорошо. Сейчас…
Мне к уху трубку подносят, но дотронуться не разрешают.
– Послушай, Клубничка. Сейчас тебя отвезут в больницу. Подготовят к операции. Она состоится завтра утром.
– Операция? – внутри всё холодеет. До ужаса. Я так боюсь этих игл, скальпелей, запаха больничного, что трястись начинаю.
– Аборт, Лина…
Мне кажется или голос Леона звучит чуть мягче, но всё равно раздражённо. Как будто я, сама того не ведая, наступила на его больной мозоль.
– Решение проблемы. Лучший выход. Будешь послушной девочкой, спасу твою сестру. Озолочу тебя. Не придётся работать. Только не зли меня, bella, идёт?
– Тогда не кончай в меня без презерватива. Ни одна таблетка не даст стопроцентной гарантии. Ни одна спираль не застрахует от нежеланной беременности!
– О, ты быстро учишься торговаться, – усмехается Леон. – Даже не знаю, нравится мне это или нет. Ещё не распробовал на вкус. Но скоро узнаю. Как только мы решим крохотную проблему… Будь послушной. Отбой.
Крохотная проблема. Я стискиваю зубы плотнее и послушно залезаю в навороченный джип. Если бы много лет назад родители Леона не занялись сексом без защиты, его бы тоже не было. И как из такой крохотной проблемы мог вырасти он – монстр?
Глава 12
Леон
– Я могу идти?
Я посмотрел на шлюху. Губы у неё трясутся от страха, она пальцами цепляется за мятое платье.
– Иди. Свободна. Это, – швыряю на стол несколько купюр. – За ожидание.
Впервые я плачу нанятой шлюхе за бездействие. Она знойная и умелая, но у меня банально не было желания трахать это тело. Я разнёс в щепки пол-номера, а она тряслась на полу в ванной комнате и скулила от страха, боясь, что ураганом злости сметёт и её тоже. Обошлось. Ни траха, ни битья – я баб не бью.
Она торопливо хватает деньги и сбегает. В прямом смысле этого слова сбегает. Испуганная. Я падаю безвольным камнем в кресло. В голове всё гудит. Чёрт знает что творится.
Поставки –
