всей этой боли, пока не оказалась сама жертвой. Мне хотелось умереть. Как же тяжело слышать, как человек молит о смерти. Я просила, и я видела себя со стороны, и я видела всех этих женщин, которые молили так же, как я. Через какие адские муки нужно пройти, чтобы сказать это. Господи, подскажи мне, есть ли ты?
***
Она смотрела на голубое небо, и солнечный свет прожигал ее глаза.
Рита открыла глаза и не заметила, как по ее щеке пробежала слеза, она потянулась к сигаретам и смахнула ее со щеки. Город ожил, становился все живее и живее. Она сидела в своем кресле и потягивала сигарету. Зажав ее зубами, она решила собрать волосы в резинку, проведя рукой по затылку, на котором так и не проросли волосы, и кожа осталась такой же обгорелой. Сейчас, конечно, можно было избавиться от этого, но она не хотела. Она не хотела прощаться со своим прошлым, которое напоминало ей о том, что все мы смертны, и что у всех нас есть свои грехи. Она провела руками по запястью, шрамы почти не были заметны, на них были татуировки мандолы, которые плавно уходили в рукав. Злостная роза, которая подвела ее почти к смерти. Приложила руку к груди. Большой и одинокий ворон возвышался над ее грудью, он был продолжением той «трешпольки», которую Серж набил ей на восемнадцать лет. Ворон отделился от стаи и гордо парил в одиночестве.
***
Она вновь вернулась в постель, упав на нее, и перекладывала руками ноги. Она накрыла себя одеялом и молча зарыдала. Ей хотелось побыть наедине со своими мыслями, чтобы Серж не видел ее слез и не пытался успокоить ее. Ей нужно было выплакать и выстрадать все одной. Она лежала и вспоминала каждую минуту, проведенную с Драйнером. Касание его холодных рук, лезвия, которыми он резал ее тело, стеклянная склянка с кислотой, которая то и дело звенела у нее в ушах. Она вспоминала холод и то, как стоило ей прокашляться, цепи звенели и сдавливали ее плоть, делая мучительно больно. Темнота, в которой ей пришлось висеть большую часть времени. Ей начинало казаться, что она видит в темноте. Бредила монстрами, ей слышался чей-то шепот. Перед глазами появлялись демоны, которые касались цепей и раскачивали их. Что это было, она так и не поняла. Обман воображения или ее глаза перестали принимать на тот момент реальность, и демоном она представляла себе Драйнера, который как черт то и дело цокал своими каблуками как копытами. Конечно же, он демон, как его еще назвать, как не демоном. Дьявол, которого хотелось окатить святой водой. Она в ужасе раскрывала глаза и пыталась успокоить себя, пытаясь понять, что всё уже позади.
Когда пришел Серж, было уже темно, Рита спала. Но проснулась от звука отпирающейся двери. Убедившись, что это Серж, она поправила подушку и села.
— И давно ты так сидишь в темноте?
Серж включил свет, прошел к Рите, держа пакет с фруктами.
— Ты же любишь мандарины?
— Да, спасибо.
— Отлично, помою и принесу.
— Серж, я хочу поговорить.
— Конечно. Сейчас. Я все сделаю, и мы поговорим.
Серж приготовился к разговору, принес ей помытых мандаринов и горячий травяной чай.
Рита села поудобнее, попила горячий чай своим охрипшим горлом.
— Прости, что не разговаривала с тобой.
— Я понимаю, не знаю, сколько бы молчал я, если был в таком состоянии.
— Хорошо.
Рита замолчала, задумавшись, с чего же лучше ей начать. Наверно, с самого начала, как и полагается, чтобы слушателю было понятно, о чем речь и к чему это все ведет.
— Наверно я буду говорить очень долго. Прошу, не задавай пока вопросов, просто слушай. И после услышанного ты не должен будешь обсуждать ни с кем это, кроме меня. Это будет нашей тайной. Должна сказать тебе, что знание этого тяжелая ноша. И ты начнешь меня ненавидеть, я готова принять твою ненависть. Но прошу тебя, не отворачивайся от меня. Так что, спрошу тебя, хочешь ли ты это знать? И знай, что и в дальнейшем тебе придется общаться со мною так же, как и раньше.
— Рита, я готов узнать вашу тайну. Уж если ты уверена в Стеване, во мне не должна и вовсе сомневаться. Ты же знаешь, что я буду молчать до самой смерти.
— Не говори так. Ты мне нужен. Тем более, что кроме тебя у меня никого не осталось. Тот факт, что тетя и Кристиан живы, будет греть меня всю жизнь. Но их больше нет, я для них мертва.
Она тяжело вздохнула и опустила глаза, Серж заметил, что глаза ее красные и что, вероятнее всего, она очень долго плакала, пока его не было рядом.
— Все это началось, наверно, в тот момент, когда я впервые попала в «Красный бархат». Я, как обычно, приветливо молчала, не говорила ничего лишнего и умела хранить все тайны, что попадались мне, пока со мною лично не познакомился хозяин отеля мистер Близар, очень статный и строгий мужчина. На тот момент он показался мне очень милым. Но это было на первый взгляд. Он приказал повысить меня. Но этот приказ не обсуждался, и мне не дали выбора и права на отказ. Стеван раскрыл мне тайну отеля, после чего сказал, что мой отказ равносилен смерти моей и моих близких лишь потому, что я знаю. Знаю тайну отеля. И поэтому он поспешил мне рассказать, чтобы я не успела сбежать незнаючи. Он повел меня по тайным подвальным ходам, и мы через некоторое время оказались в комнате. Они называли ее «Красной комнатой», это был тайный ресепшн «Красного бархата», в котором принимали особых гостей. Я даже не знаю, как все это говорить, чтобы было понятно, тянуть этот момент и ткнуть им тебе в лоб. Наверно, будет лучше, если я не буду томить и скажу прямо. Гости, лиц которых я никогда не видела, потому что мы все ходили в шляпах с вуалью, приезжали в отель не для того, чтобы отдыхать, а для того, чтобы убивать. Они заказывали девушек, некоторые порой указывали параметры. И им привозили их для того, чтобы они могли различными извращенными методами убить их.
Серж смотрел на Риту, сморщив лоб. Он не понимал, что она говорит, какие гости, кого убивать, что за бред она несет?
— В подвале, в этом тайном отеле, было тридцать комнат для разного рода пыток. Там было все: ножи, пилы, дробилки, плети. Господи, все, что только может прийти ненормальному
