– Все понятно, мир тесен.
Внезапно Кейт увидела, что наблюдавший за ней темноволосый мужчина в ветровке Шорлайна направился в ее сторону. Салли помахала ему рукой, подзывая к себе, но тот лишь улыбнулся в качестве приветствия и продолжал шагать по направлению к Кейт.
– Привет, Хант, – сказал он, – не представишь меня своей знакомой?
– Меня зовут Кейт Хэррис, – сама представилась Кейт.
– Питер Дэвис. Очень приятно.
– Мне тоже.
– Это ни мама и ни тетя, – пояснил Хант. – Это просто футбольный фанат и друг Тедди О'Рурка.
– Вот как? Здорово… Послушай, Хант, можно тебя на секунду? Я хочу высказать кое-какие соображения насчет вашей стратегии во втором тайме.
– Любые толковые соображения приветствуются, – улыбнулся Хант. – Ты же знаешь, в нашем деле самое главное – победа любой ценой.
– Ну, до свидания, Кейт, – сказал Питер. – Рад был с вами познакомиться. Может быть, вы как-нибудь заглянете в «Волшебное зелье» – это наш местный бар. В пятницу и субботу там бывает живая музыка.
– Да-да, приходите Кейт, – подхватил Хант Дженкинс. – Вы любите танцевать?
– Боюсь, я не… – начала Кейт и слегка покраснела, заметив, что мужчины слишком заинтересованно на нее смотрят.
Судья объявил начало второго тайма, и Хант с Питером поспешили к игрокам Шорлайна, чтобы дать им последние наставления.
Скамейки игроков начали пустеть, и, наконец, раздался свисток. Группа поддержки в масках и остроконечных колпаках заволновалась и зашумела в предвкушении игры.
Тедди, выбегая на поле, улыбнулся Кейт, и она ответила ему улыбкой. Хант Дженкинс, тоже улыбаясь, упорно пытался поймать ее взгляд, но она даже не взглянула на него.
За своей спиной Кейт услышала разговор двух женщин.
– Который сын адвоката? – спросила одна из них.
– Вон тот, высокий, двадцать второй номер.
– Ах, вот он какой, понятно… Конечно, мальчик ни в чем не виноват, но, по-моему, как-то уж очень несправедливо то, что дети этого ужасного адвоката наслаждаются жизнью, а те бедные девочки лежат в земле…
– Да, я тоже так думаю. У меня просто в голове не укладывается: Тони Мур мертва, а Грег Меррилл, видите ли, имеет право на жизнь… А ты помнишь? Она бегала по той дорожке, вон там. Тони ведь была такой хорошей спортсменкой.
– Да, была. Гордость города… Нет, я просто не понимаю: как можно защищать этого изверга? Ни стыда, ни совести у этого проклятого адвокатишки. Ничего удивительного в том, что Тереза наставила ему рога. Это ведь просто мучение жить с таким человеком!
Кейт почувствовала, что внутри у нее все начинает закипать.
– А ты слышала о том, что ему в окно запустили кирпич? И поделом. Где, спрашивается, справедливость? Папаша защищает убийцу, а его сын бегает, как ни в чем не бывало, играет себе в футбол. Да чтоб его детям никогда не было счастья! А то уж слишком все это несправедливо…
– Знаете, что несправедливо? – резко обернувшись, вмешалась Кейт. Ее душило негодование, и она дерзко глядела на оторопевших от неожиданности женщин. – Несправедливо то, что вы так говорите об этих детях! Они ведь не сделали ничего плохого. Они так же невинны, как и жертвы убийцы.
– А вы кто такая? – поинтересовалась одна из женщин, смерив незнакомку враждебным взглядом.
– Я друг их семьи, – ответила Кейт и, отвернувшись, принялась снова следить за игрой.
Тедди мчался по полю с мячом, и сердце у нее забилось так, как будто она сама вела мяч к воротам. Кейт вспомнила разбитое стекло в доме О'Рурков, кровь на лице Джона, ужас в глазах Мэгги и Тедди. Весь город обсуждал их семью, и, должно быть, эти разговоры доходили и до детей. Тедди был уже подростком и, вероятно, понимал, какие слухи ходили про его родителей. При мысли об этом сердце у Кейт сжалось от боли.
Женщины продолжали шептаться за ее спиной, и она решила отойти подальше.
В этот день Джон работал в лихорадочном ритме. Он прослушал доклады своих помощников, один из которых отвечал за показания медицинского эксперта, а другой – за подготовку ходатайства о передаче дела в другой суд. Потом Джон поговорил с двумя психиатрами, договорился с ними о встрече на следующей неделе и отложил визит в тюрьму.
Заехав в дом отца, он забрал Мэгги и Брейнера и помчался на школьный матч. Они приехали после начала второго тайма. Джон припарковал машину на газоне, и все трое побежали к полю, чтобы присоединиться к болельщикам Шорлайна. Тедди в этот момент как раз вел мяч к воротам.
– Давай, Тед! – закричал Джон. – Бей!
– Тедддддиииии! – завопила Мэгги.
Толпа неистовствовала, и сердце Джона переполнялось гордостью оттого, что причиной всеобщего волнения был его сын. Сам он тоже играл в футбол и в школе, и в университете, и ему было хорошо известно, какое чувство испытываешь во время игры, когда все вокруг выкрикивают твое имя. Джон надеялся, что Тедди слышал сейчас в реве болельщиков и его голос. Он знал, как его сыну хотелось, чтобы он присутствовал на игре. В те времена, когда Джон сам был мальчишкой, для него было настоящим праздником, когда отец приходил на матч, но, увы, это случалось так редко…
Тедди передал пас игроку своей команды, и тот отправил мяч в угол ворот. Среди болельщиков Шорлайна поднялось настоящее ликование. Счет стал 3:1.
– Привет, Джон!
Чьи-то руки обвились вокруг его шеи, а губы чмокнули в щеку, и только потом он увидел, что это была Салли Кэрролл.
– Привет, Салли.
– Твой сын весь в тебя, Джон. Я хорошо помню, какие голы ты забивал, когда играл за Шорлайн.
– Когда это было? Сто лет назад, – вздохнул Джон, кинув взгляд на мужчину, с которым стояла Салли.
Это был Питер Дэвис, друг тренера Тедди. Джон слышал, что он купил дом в Пойнт Герон, и Салли стала встречаться с ним после того, как рассталась с мужем. Джон удивлялся, как люди могли так легко переносить разрыв: спокойно расставаться, сходиться с другим человеком, строить новые отношения. Ему самому это казалось просто немыслимым.
– Ах, ну что ты строишь из себя старика, – сказала Салли.
– Строю?
– Ну, не говори так, пожалуйста, – произнесла Салли, ласково кладя руку на плечо Джона. – Ты просто очень устал, после всего, что тебе пришлось пережить. Кстати, как у тебя дела?
Глаза у Салли были томные, влажные. Не выдержав ее пронзительного взгляда, Джон отвернулся. Салли обладала необыкновенной сексуальной притягательностью, и это не могло не действовать на него, как и на любого нормального мужчину, но… во-первых, она была лучшей подругой Терезы, во-вторых, все еще не разведена, в-третьих, Питер Дэвис смотрел на них, да и вообще она никогда не интересовала его как женщина. Джон снова посмотрел на Салли. Если бы он мог хоть кому-то рассказать, как на самом деле у него обстояли дела.
