Задыхаясь от нехватки воздуха, царапала мне руку.
— Кто он? — прошептал, высматривая хоть малейший намек на ложь. Но то ли от страха за себя и свое будущее, то ли от шока происходящего было видно, что не врала.
Отпустил и отошел на шаг в сторону двери, не хотелось дать ей возможность улизнуть. Жалкие всхлипывания разнеслись по кабинету.
— Он…он сказал, что это просто подарок, чтобы…она его простила. Подошёл ко мне в кафе и попросил передать.
Девушка без остановки заламывала руки, продолжая строить плаксивое выражение лица. Не верю.
— Опиши его.
— Высокий, очень худой и в черных очках.
Ох*еть, какое точное описание. Да половина города подходит под него. И что с этого имеем? А ничего не имеем, мы все так же в тупике, выйти из которого не представляется возможным.
— И, конечно же, он не оставил никакой информации для связи с ним?
Отрицательный кивок в ответ был сродни контрольному выстрелу в голову.
Я хотел заполучить хоть кого-то, чтобы иметь мизерную информацию о враге. Черт возьми, хоть кого-то, кто подошёл настолько близко. Все попытки оборачивались провалом, а время утекало сквозь пальцы.
Скоро бомбанет, бомбанет и затянет в воронку изнурительных и болезненных проблем.
— Свободна, расчёт получишь в конце недели. Я позвоню друзьям и попрошу за тебя. И чтобы я больше никогда в своей жизни не слышал и не видел тебя.
А теперь напиться. Но кто-то наверху слишком меня "любит", чтобы допустить подобное, потому что настойчивая трель телефона пронзила пространство.
* * *
Борис
— Слушаю, — на выдохе произнес, все же вкатив в себя бокал 20-летнего вискаря. Почти все моей жизни имело эту цифру. Горькая жидкость обожгла горло, оставив приятный спазм в мышцах. Запах заполнил лёгкие — неплохое пойло, однако.
Усхмехнулся и отставил стакан.
— Мы уже выехали, вещи оставил в кабинете.
Оглянулся и правда заметил серый чемодан крайне малых размеров.
— Ты так и не передумал? — надеялся, что глупая идея отпадет, но он все же решал вопрос, как захотел сам.
Нельзя так глупить, Миша, нельзя!
— Не передумал.
Отрешённо, но с напором проговорил. На фоне нерадужного голоса звучала крайне веселая музыка. Прекрасно, мы закапывались еще глубже под звуки джаза.
— Я поеду и решу все вопросы, ты пока присмотришь за Аней. Плюс…меня все же пригласили и лучше не отказываться.
— Зачем Марину с собой потянул?
— Она не захотела оставаться дома. На встрече я буду сам, она останется у друзей в надёжном месте.
— Ну и что теперь? Мало ли что еще она не захотела. Иногда женщинам не стоит давать право выбора, их нужно защищать.
— Борь, не лезь. Мы с охраной, все будет спокойно.
Поморщился, допивая содержимое стакана.
— Никогда не думал, что скажу это, но ты идиот. Только полный придурок мог додуматься до такого. А если это ловушка?
Я сжал челюсть и медленно подошёл к окну. А где-то там жизнь, полная красок и радости, где-то там люди не обременены подобными проблемами. Они живут с мыслями «пойти в магазин», «нет денег купить пиво», но никак не «спастись от мести врага» или «я зарезал человека».
— Я поговорю с ним лично, дам денег….в конце концов. Есть еще где взять, он все равно захочет именно денег. Ты думаешь, ему на самом деле было дело до ребенка, который рожден от шлюхи? Да он не испытывал к нему и доли любви, — многозначительная пауза резонировала на фоне шума езды. — Захотел бы убить — убил бы давно, он хочет переговоров.
— Он сначала взялся за тебя. Почему? Он должен был ударить по мне
Не могу понять, почему вся ситуация выкрутилась таким образом. Это было лишено всякого смысла и лишь выкручивало мои нервы до предела. Во всем крылся какой-то смысл, уловить который мне не удавалось.
— Не знаю, вчера получил письмо с угрозами, я почти уверен в том, что это родственник погибшей. А так как я числюсь во всех документах, козла отпущения давно нашли. И так как дело уже завели, я не сегодня, так завтра окажусь за решеткой.
— Ты ведь понимаешь, — процедил сквозь стиснутые губы. Напряжение в кабинете можно было ощутить тактильно, — дело состряпали быстро только потому, что это заказуха. Внутреннее расследование еще не закончилось ведь, и никто не имеет права сажать тебя за решетку без суда и следствия.
Тяжелая пауза. Из груди вырвался надрывный выдох.
— Не отходи от первоначального плана и будь везде с охраной, Миш.
Тебя ведь уже охраняли как президента, друг мой. Надеюсь, что в этот раз все пройдет гладко.
— А ты не вздумай заделать ей ребенка, — резко перевел тему, и это произвело на меня эффект разорвавшейся бомбы.
— Как ты быстро соскочил с неудобного разговора, — сжав стакан с безумной силой, устремил взор в окно. — Я не собираюсь обсуждать с тобой наши с Аней отношения, и уж тем более не стану посвящать в нашу интимную жизнь.
На том конце провода послышалась отборная брань и затем вынужденное:
— Я позвоню.
Чувствовал нутром, что очень скоро мы все окажемся под прицелом, а вот Аня с легкостью может попасть под перекрестный огонь. И я лучше сдохну, чем допущу это. Буду рвать всех на куски, но не допущу, чтобы с ней случилось несчастье.
Утекая мыслями к своей девочке, ощутил болезненные спазмы в сердце. Я принес бед этой семье, и только я в ответе за все, что происходило.
* * *
Борис
Набрав охранников, кратко обрисовал план на ближайший час. Нам теперь повсюду нужно было сопровождение, потому что в затылок дышало дикое животное, чьих помыслов мы не знали.
Захватил чемодан и спешно пошел за Аней, все мысли были давно уже здесь, а дома. Хотелось простой тишины и уюта, может просмотра глупого фильма на диване, главное, чтобы в спокойной обстановке рядом с Аней, с кем я чувствую себя живым.
Я учился заново дышать и испытывать простые радости, по типу эмоций от прикосновения, волнительных объятий и немыслимого восторга от бесед под покровом ночи. Когда подобное было со мной в последний раз? А я не мог припомнить такого в принципе.
И хоть мой мозг имел на примете тысячу возможных способов провести с ней время в горизонтальной плоскости, накидываться на нее в планы не входило. В мечтах да, фантазии давно уже распластали мой мозг катком, выдавливая все адекватные мысли. Я напрочь терял самообладание и все же потерял.
В квартире все смотрелось иначе, и поцелуй Ани сбил мои здравые намерения.
Сорвался, сорвался как подросток в период полового созревания, запах мяты обволакивал и был сродни анестезии, способной подавлять сознание. Как в бреду, терзал мягкие и податливые губы. Зарывался в водопад распущенных шелковистых волос, они бархатом ложились в руку и дарили удовольствие на кончиках пальцев.
