Глава 1
Adele “Skyfall
19 октября 2019 года
Осень. Одно слово, а сколько эмоций. Я никогда не смогу переживать эту пору года как ни в чем ни бывало. Уже долгое время пыталась выдавить из себя эту боль, но все тщетно — она глушит меня с каждым разом все сильнее. Будто бы стою на пирсе, а кто-то сзади толкает меня в воду, а плавать я как не умела, так и не умею.
Нужно выдохнуть, вдох, выдох, вдох, выдох. Тянущая боль в области сердца опять напомнила о себе.
Сделала десять крошечных вдохов и выдохов — так описано в одной моей любимой книге, и это помогло избавиться от наваждения.
Правда в последнее время помогало все реже. Спасала меня, однозначно, операционная. Я хирург, правда все еще студент-медик старших курсов, но как говорили, подаю большие надежды.
Во время операции тумблер переключается, и я больше не думаю ни о чем, кроме конкретно поставленной цели — спасти пациента, дать ему шанс. Своего кладбища пациентов у меня пока не было, но знаю, что когда-то это случится. В моей душе уже и так есть свое личное кладбище, так что все самое плохое со мной уже случилось давно.
Под поток печальных мыслей вошла в медицинский душевой отсек, смыла с себя весь этот отвратительный день и полностью настроилась на работу. Медленно вытерев пушистым белым полотенцем влажное тело, надела форму и посмотрела в зеркало. Что можно было бы увидеть в этой девушке? Молодость? Счастье? Боль и скорбь — мой ответ.
Русые волосы обрамляли округлое лицо, яркие голубые глаза смотрелись несоразмерно большими из-за глубоких синяков — я загнала себя сама — слегка пухловатые губы намекали на то, что меня можно любить целовать. Наверное, но в какой-то другой параллельной реальности, где нет прицепа проблем и панических атак.
Мой рост мог показаться многим удобным, не высокая и не низкая, фигура вполне обычная, хотя все при мне. Моя подруга часто говорила, что за такую грудь с попой можно убить, но меня пугали ее сравнения.
Дернулась, понимая, что слишком много времени проводила наедине с собой. Соберись и выйди, ты топишь себя. Иногда подсознание работало сообща с телом, иногда устраивало безумные гонки и побеждало, вновь и вновь макая меня в болото переживания, откуда самостоятельно выбраться я не могла.
Неспешно зашла в тамбур операционной, где старательные медсестры уже спешили одеть на меня операционный халат, тщательно вымыла руки и затем надела перчатки. В помещении витал запах спирта и йода, запах смерти и спасения. Что будет сегодня? Смерть или спасение?
— Ты почему такая грустная, Анюта? — осторожно спросила Маша, она боялась надавить на мозоль, но при этом всегда хотела помочь. Я ее не винила Осторожно подняла на нее глаза и спокойно ответила с наиболее располагающей мимикой:
— Настраиваюсь на операцию и пытаюсь все держать в голове, ты же знаешь, — мягко улыбнулась, чтоб не выдать себя. Все же люди вокруг не виноваты в том, что я сломана, не стоит их пугать своими несовершенствами.
— Ты умничка, лучший ассистент Бориса Викторовича. Он, кстати, тебя искал, так что зайди к нему после операции…
Она не успела закончить, потому что в тамбур вошел сам Борис Викторович. Мужчина 40 лет, опытный хирург, который на своем веку спас столько людей, что и не счесть. А еще это лучший друг моего покойного отца…влюбленный в меня лучший друг моего отца. Сейчас я старалась делать вид, что ничего не происходит, он же всегда говорил обо всем открыто. Я позволила себе счастье, сама же его разрушила. Все сама.
