Сидящий за столом гитлеровец быстро переглянулся с усатым, коротко кивнув. Неторопливо поднявшись, тот подошел к Степану. Начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги негромко поскрипывали в такт шагам. Рассохшиеся половицы отвечали тем же.
Наклонившись над старлеем, вперился в его лицо тяжелым взглядом небольших, глубоко посаженных глаз:
— Встать!
«Если сейчас еще добавит нечто вроде «морда большевистская», точно не сдержусь и заржу», — отстраненно подумал морпех, без особого труда выдерживая взгляд. — А затем сверну ему шею, на чем все и закончится. Поскольку лейтенант на стреме, вон, как напрягся и даже пистолет из кобуры вытащил. Пристрелит мигом, даже и пикнуть не успею. А погоны у казачка, кстати, такие же, как и у майора, только с каким-то ромбиком по центру. Это что ж получается, он его старше по званию? Кто там у фрицев следом за майором идет, оберст-лейтенант, вроде бы? Подполковник по-нашему? Вполне возможно — потому и ведет себя подобным образом. Вот только, званием-то он, конечно, старше, но реальные приказы отдает исключительно фриц — пока не кивнул, этот даже и не рыпался. Против настоящего-то ХОЗЯИНА не попрешь, как щеки не надувай и усы не топорщи».
— Плохо слышишь, скотина? Встать, сказал!
— Для начала было бы неплохо представиться, — Алексеев, неожиданно даже для самого себя, выбрал линию поведения. Спонтанно выбрал, если начистоту. Вот замкнуло что-то в башке — и все тут. Уж больно много уверенности в собственной власти плескалось во взгляде противника. Нужно осадить слегонца, а уж там — как пойдет. Главное, с первых секунд сбить с толку, разрушить стереотип. Порвать шаблон, одним словом.
Да и вообще — уж слишком навязчиво звучит в голове легендарный монолог бывшего белогвардейского подпоручика с бывшим же таможенником Верещагиным из старого советского фильма[17]. Ну, тот, когда верный холуй Абдуллы пришел за гранатами, которые в конечном итоге оказались не той системы: «и встать, когда с тобой разговаривает подпор-р-рутчик!». А ведь этот, гм, персонаж, во времена оны явно не полковником или атаманом был, даже и не штабс-капитаном, скорее всего — тупо возрастом не вышел. Или штабс-капитан — не казачье звание? В подобных вопросах Степан откровенно силен не был. Да и какая разница? Короче, максимум какой-нибудь есаул или сотник. Зато сейчас, с приходом новой власти аж цельным оберст-лейтенантом заделался…
— Мы с вами на брудершафт не пили, чтобы мне тыкать. И не орите так, и без вас голова болит. Лучше потрудитесь дать мне воды, горло пересохло.
От неожиданности тот аж отшатнулся, рефлекторно отступив на шаг: не ожидал. Похоже, сработало. Если сейчас не даст с ходу в рыло (а Степан, понятно, ответит), еще поговорим.
— Что-о-о?!
— Я всего лишь попросил воды. Заметьте, крайне вежливо попросил, — Алексеев дернул подбородком в направлении стоящего на столе графина. — Соблаговолите поднести стакан, — откуда в голове зарождались эти «старорежимные» фразы, старлей и сам не знал. Видимо, обостренное опасностью подсознание выдавало на-гора все, некогда прочитанное или просмотренное о временах массового хруста французских булок с прочими балами-красавицами-юнкерами. Благо, было, откуда черпать информацию: чего другого, а подобных псевдоисторических фильмов во времена Степана наснимали немало.
Незаметно бросив на майора короткий взгляд, старший лейтенант с удовлетворением заметил, как на его лице появилась удивленная гримаса. Не разобрав ни слова, он, тем не менее, прекрасно понял, что что-то пошло не так. Уже неплохо. Когнитивный диссонанс, как в интернетиках говорят, в действии.
— Да как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?! Пристрелю, сволочь! — собеседник, лицо которого неожиданно пошло красными пятнами, и на самом деле заскреб пальцами по клапану кобуры.
— Ваше право, хоть это и недостойно настоящего офицера. Которым вы, насколько могу судить, и не являетесь. Отглаженный мундир и начищенные сапоги еще ничего не значат. Вы до прихода этих, — старлей постарался максимально четко интонировать последнее произнесенное слово, — кем были? Есаулом, небось? Вряд ли выше поднялись, оттого и соответствующая манера поведения. Сами из низов вышли, вот и привыкли исключительно с себе подобными общаться.
Зашипев проколотой автомобильной шиной, оберст-лейтенант выхватил-таки пистолет, самый обычный «люгер», в точности такой же, какой еще недавно был у самого морпеха. Прохладный срез ствола уперся в лоб. Вполне ожидаемая реакция, чего-то подобного старлей и ожидал. Нужно дожимать. Лишь бы только не пальнул сдуру.
— Genug! — ладонь майора с силой ударила по столешнице. Настолько сильно, что даже подпрыгнули, звякнув друг о дружку, стоящие вокруг вожделенного графина стаканы.
— Was er sagt? Übersetzen! Und steck die Waffe weg![18]
Услышав окрик, стоящий у стены лейтенант дернулся, вскидывая оружие. Поколебавшись мгновение, направил пистолет на Алексеева. Степан мысленно хмыкнул — а ведь замешкался фриц неспроста, ой неспроста: решал, в кого именно целиться, в спокойно сидящего безоружного пленного, или в союзника, который, вполне вероятно, может угрожать непосредственному командиру. Любопытно, будем иметь в виду, вдруг да пригодится…
— Jawohl! — буркнул казак, торопливо убирая оружие в кобуру. Рука его при этом слегка подрагивала. — Entschuldigung, Herr Major![19]
— Was er sagt? — скривившись, раздраженно повторил вопрос гитлеровец. — Übersetzen Sie einfach, was dieser Russe sagt![20]
Смерив пленного взглядом, горящим более не скрываемой ненавистью, казак отвернулся, бодро затараторив по-немецки.
Степан же откровенно расслабился. Пока все шло относительно неплохо. По-крайней мере, сбить с толку этого ряженого — ну, не считать же его и на самом деле настоящим офицером Вермахта? — морпеху точно удалось. Да и хер майор недоволен, вон, как казачок бойко тарахтит, пересказывая происходящее. Так что первый тур остался за ним. Один — ноль.
Самое смешное, попади морпех на допрос к настоящим гитлеровцам (угу, можно подумать, майор с лейтенантом поддельные), он наверняка повел себя совсем иначе. И даже настоящее имя и звание назвал: к чему скрывать-то? Не существует в этом времени никакого старлея Алексеева. Нет, понятно, что среди десятков миллионов бойцов и офицеров РККА старшего лейтенанта Степана Алексеева можно найти, да не одного. Вот только конкретно здесь и сейчас такого человека просто нет. А заодно попытался бы на голубом глазу втюхать фрицам какую-нибудь дезинформационную дичь, представившись командиром группы особого назначения несуществующей спецслужбы. И пусть себе немцы дальше копают, пытаясь выяснить, что еще за супер-пупер-секретное подразделение у русских вдруг образовалось. Главное, подходящее название придумать, а то сболтнет про СМЕРШ — а через месяц-другой он и на самом деле появится, — то-то фашисты удивятся…
