Но комната пуста, а на постели нет даже вмятины. Может быть, мне привиделось? В последние ночи белобрысый мошенник в самом деле донимал мои сны своим безоговорочным присутствием. Прикладываю ладони к щекам: горячие. Ненавижу себя за эту слабость. И за то, что она так приятна.
Есть лишь одно средство узнать, было ли случившееся реальностью. Опасливо осматриваю каждый уголок комнаты и потихоньку подношу к носу подушку. Втягиваю аромат, чувствуя себя едва ли не сумасшедшей влюбленной из дурацкого эпоса. Наволочка пахнет морозом и чистой кожей. Жмурюсь — и тону носом в ароматной дымке. Это просто минутная слабость, и нет ни единой живой души, чтобы узнать об этом. А уж со своими демонами я как-нибудь помирюсь.
Но мой маленький ритуал прерывает призрачный смех Блайта. Его здесь нет, и я точно знаю, что эти звуки — лишь порождение моей больной фантазии, но все равно хватаю подушку и несусь к камину. Мне не нравится, что простая вещь так дорога мне, и единственный способ избавиться от пагубной зависимости — огонь.
C тоской смотрю, как язычки пламени поедают красивый вышитый шелк, как коротко и ярко вспыхивают перья. А когда не остается ничего, слышу голос Шииры:
«Он ушел почти сразу, Дэш».
— Куда? — спрашиваю сухо, хоть на самом деле очень страшно, что ответ мне не понравится. Может быть, Блайт приспал мою бдительность, чтобы преспокойно наслаждаться обществом Райль?
«Уехал. Совсем», — коротко отвечает Шиира. Чувствует мое настроение и держит при себе свои шуточки.
— А принц?
«Отбыл час назад. Райль проявила гостеприимство».
Я потихоньку облегченно выдыхаю и зову горничную, чтобы помогла переодеться в домашнее платье. Теперь, когда нега прошла, чувствую жгучую злость. У меня дел невпроворот, а я бессовестно провалялась в постели до полудня.
Чтобы наверстать упущенное, завтракаю — точнее, обедаю — на ходу. Служанка бегает рядом с тарелкой, куда кухарка наложила горками всякие деликатесы, пока я читаю отчеты моих поверенных и занимаюсь остальной корреспонденцией. Мои финансовые дела идут отлично — и ювелирные мастерские, куда я вложила столько средств, наконец, начали приносить доход. Герцог научил меня составлять графики и примерно подсчитывать прибыль, и я, жуя финик, черчу на пергаменте кривые. Что ж, до конца года я отобью все вложения.
Ничто так не воодушевляет, как осознание, что не зря слушала скучных преподавателей, пока Райль разучивала танцы и училась играть на арфе.
Кстати, сестра появляется только во второй половине дня: воодушевленная, разрумяненная от крепкого мороза. И сразу же берет меня в оборот.
— Брось свои скучные бумажки и посмотри лучше, какие восхитительные пригласительные я подготовила!
Краем глаза смотрю на красивые стопочки конвертов в белоснежных кружевах, усыпанные крохотными голубыми розами из лент. Ручная работа — и очень кропотливая. Наверняка Райль пришлось повозиться, чтобы найти ответственного мастера, и хотя бы ради ее стараний я должна проявить больше интереса. Откладываю в сторону перо, стряхиваю с колен домашнего платья обрывки бумаги и подхожу ближе. Верчу первый же конверт, прищелкиваю языком, но сестре и этого мало: отбирает у меня конверт и достает тонкий пергамент с золотистым тиснением. Под радушным приглашением посетить маскарад значится имя… великого герцога.
— Я подумала, мы не можем его игнорировать, — говорит Райль. — Это будет невежливо. И потом: он все равно не согласится прийти.
Вот уж в чем я совершенно не уверена, но Райль права — мы не можем не пригласить Эвана. Таких особ нельзя игнорировать. Даже если их присутствие грозит превратить уютное торжество для избранных в шпионский смотр. Эван не упустит случая еще раз прощупать подданных на верность.
Откладываю эту мысль на потом, ведь так или иначе, а приглашение придется отвезти лично мне. И почти наверняка Эван воспользуется ситуацией, чтобы устроить допрос с пристрастием по поводу злосчастных рогов. Может быть, старый алхимик был прав, и желание держать про запас еще одного Мастера выйдет мне боком?
Среди прочих приглашений — сливки двора. Графы, маркизы, князья. Зачитываю имена, и Райль сопровождает их короткими ремарками. Все-таки, светская жизнь — это ее стихия. Я умею умножать деньги и считать прибыль, могу поддержать разговор об астрономии, литературе, биологии и современной химии, но все эти темы интересны обществу мужчин, а в этой части мира они до сих пор смотрят на женщин, как на свои бесправные придатки. Нет, конечно, я смогла бы организовать маскарад, но делала бы это без удовольствия и с несоизмеримыми затратами моральных сил. А Райль, кажется, чуть не порхает от радости и заслуженной похвалы.
— А это для кого? — спрашиваю, когда сестра мягко, но ловко выдергивает из моих пальцев последний конверт. Замечаю, что розочки на нем не голубые, а красные.
— Для того роскошного мужчины, — воркует сестра и прячет конверт в бархатную сумочку. — Если бы ты сказала, где его искать…
— Он не придет, — обрубаю ее еще не оперившуюся надежду, а внутри все клокочет от возмущения. Ну конечно, это же Блайт: если даже я на него как-то странно реагирую, то что уж говорить о влюбчивой Райль. — У нас с ним были сугубо деловые отношения. И людям его ремесла не место среди высшего общества. Если, конечно, ты не хочешь получить плеткой от карателей великого герцога за то, что посадила его за один стол с мошенником и головорезом.
Напрасно я сказала про мошенника и головореза. Нормальную трезвомыслящую женщину это точно бы отпугнуло, но только не Райль. Она начиталась дурацких романтических баллад в духе «разбойник полюбил принцессу — и их любовь преодолела тысячи преград» и наверняка еще больше распалится.
— Райль! — повышаю голос, вдобавок громко щелкая пальцами у нее перед носом. — Отдай мне приглашение.
— И не подумаю. — Сестра показывает язык и, ссылаясь на встречу с флористом, ускользает, а с нею и полдесятка служанок.
Я в бешенстве и только появление Грима удерживает меня от того, чтобы не швырнуть в стену тяжелую хрустальную чернильницу. Но это наверняка видно у меня на лице, потому что верный страж на всякий случай отклоняет голову от дверного косяка.
— Разве ты не должен быть в постели? — спрашиваю чуть грубее, чем следовало. Не так-то просто проглотить колючее раздражение.
— Я устал валяться без дела, — ворчит Грим. Осторожно, тщательно скрывая боль за непроницаемой маской, подходит ко мне и отодвигает чернильницу на другой край стола. — Во что Райль вляпалась на этот раз?
Грим больше года присматривает за моей спиной и знает обо мне все, даже какой на вкус воздух, которым дышу, но рассказывать ему о Блайте совершенно не хочется. Поэтому просто машу рукой, мол, ничего достойного целого разговора.
— Я просто вымоталась.
А вот об игре с принцем ему рассказать можно. Грим слушает внимательно и в конце, когда я говорю, что передала Ривалю все закладные, недовольно хмурится. Да, этот мужчина всего лишь мой охранник, но иногда он дает полезные советы. Правда, все они не имеют ничего общего с состраданием. У Грима на лбу написано, что мой поступок он считает чистой воды глупостью. Ну и пусть. Переигрывать уже поздно.
