Джейн судорожно вздохнула воздух, почувствовав в себе теплую заполненность.
Руэл чуть-чуть сдвинул брови в недоумении:
— Не сопротивляйся. Я не сделаю тебе больно, если ты не будешь мешать мне.
— Я и не сопротивляюсь, — ответила она таким же севшим, как и у него, голосом.
— Как тесно! — пробормотал он, все еще не осознавая, что происходит, и еще одним движением продвигаясь вперед.
Почувствовав боль, Джейн слабо вскрикнула и закусила нижнюю губу.
Руэл вздрогнул и потрясенный посмотрел на нее.
— Нет! Не может быть! — сквозь зубы выговорил он. — …Но уже поздно… Я не могу остановиться!
— Так не останавливайся, черт тебя побери! — прошептала Джейн, с трудом переводя дыхание. Та, физическая, боль ушла. Осталось только мучительное желание вновь и вновь принимать Руэла в себя.
— Боже! Я сейчас умру! — выдохнул он, немного отстранился, а затем мягко, но с силой вошел в самую глубь ее тела.
Нежность и благодарность переполняли Джейн. Она чувствовала, какое неистовое пламя бушует в его груди. Однако он изо всех сил сдерживал себя, думая о ней, заботясь о том, чтобы ни одним грубым движением не причинить ей боли.
— Руэл…
— Тебе уже не больно? — пробормотал он, уткнувшись ей в плечо.
— Нет. Все прошло.
Он изогнулся, отстранился, а затем мощным, стремительным движением опять вошел в нее.
Джейн снова жадно глотнула воздух.
Глаза Руэла стали такими же невидящими, как и у нее. Губы возбужденными и чувственными. И в выражении лица появилось нечто безрассудное, не подвластное доводам разума.
— Хорошо! — повторил он хрипло. — А теперь обними меня покрепче ногами. Я сделаю все, чтобы и тебе стало хорошо.
Джейн впилась пальцами в его плечи, когда, следуя его приказу, крепко прижала его к себе ногами. Боже! Что с ней творилось?! Она чувствовала себя прикованной к нему не только телом, но и душой. Она не могла не откликаться на каждое его движение. Она полностью находилась в плену того ощущения, которое стремительно несло ее в неизвестную даль.
Это чувство нарастало и нарастало, требуя непонятного ей разрешения. А потом этот миг настал. Обрушился на нее, подхватил и понес все выше и выше…
Кажется, она закричала. А может быть, это был кто-то другой. Джейн с трудом осознавала происходящее, человек, попавший в жестокий шторм и бурей выброшенный на берег.
И в этот момент напрягся Руэл. Его спина выгнулась, на лице появилось выражение неописуемого удовольствия, а затем он упал, содрогаясь, как в лихорадке.
Только когда наступило затишье, Джейн начала осознавать страшную угрозу, которую таило в себе наслаждение, только что пережитое ею. Как она была права, что противилась зову. Напрасно она уступила Руэлу. Но она и представить себе не могла, что можно пережить такое.
И все равно, ясность еще не приходила. Она смутно ощутила, как Руэл вышел из нее, поднялся на ноги и прошел к другому концу вагона.
— Куда ты? — пробормотала она, чувствуя себя такой вялой и уставшей, будто и в самом деле ее пронесло сквозь теснину ущелья Сикор.
— Сейчас разожгу печь. — Он опустился на колени перед пузатой керамической печью и открыл дверцу.
Дрова тотчас занялись. Руэл захлопнул дверцу.
— Мы побудем здесь, пока не просохнет твоя одежда. Мне не хочется, чтобы ты простудилась. И без того я чувствую себя виноватым. — Он подошел к Джейн. — Как ты? Тебе не больно?
— Немного. — Она села и отбросила мокрые пряди со лба. — Но я не думала, что это будет… Это слишком сильные ощущения.
— И я тоже не думал. — Руэл сдернул с дивана пестрый шелк и набросил его на плечи Джейн. — И мне это не понравилось.
Даже сквозь ватную пелену Джейн уловила напряженность его тона.
— Ты сердишься?
Он сел на ковер и плотно обхватил колени руками.
— Мне и в голову не приходило, что ты можешь оказаться девственницей. Это слишком большая ответственность, — сказал он.
Боль, нанесенная его словами, вернула Джейн к реальности.
— Ты ни за что не несешь ответственности. Никто не заставлял меня идти сюда. Я сама решилась на это.
— Но я сделал все, чтобы соблазнить тебя, — отозвался Руэл резко. — И добился своего.
Джейн внезапно стало холодно. Жар, пылавший в ее теле, исчез. Она плотнее завернулась в покрывало, наброшенное на ее плечи Руэлом.
— Но я сама позволила тебе добиться желаемого. Теперь все кончено. И мы забудем о случившемся: ты вернешься к себе в отель, а я в бунгало.
— К Патрику… — пробормотал Руэл. — А ты знаешь, что я уже собрался пробраться к вам? Я все думал и думал о пристрастии Патрика к маленьким девочкам и решил, что вырежу ему сердце.
Джейн поверила, что он был способен на такое. Руэл сидел неподвижно, как статуя. Но там, внутри, у него бушевал огонь. Этот загадочный человек все больше изумлял ее.
— Между нами никогда ничего подобного не было. Мне и в голову не могло прийти, что ты заподозришь его в таком…
— Теперь-то я понимаю, какая это была глупость. Зачем? Зачем ты мне позволила?
— Потому что подумала: когда мужчины получают свое, они бросают ту, которой так долго добивались. Она им становится не нужна.
— Вот оно что!
Джейн взглянула на него.
— А знаешь ли ты, — почти гневно спросил он, — что я по-прежнему хочу тебя и даже во сто крат сильнее, чем прежде? И я чувствую, что буду теперь еще больше сходить с ума, думая о тебе, вспоминая, как все это происходило, зная, какое наслаждение я могу пережить?! Объясни, почему ты сразу не сказала мне все, как есть?
— Но ты и не спрашивал меня.
— Тогда ответь: кем тебе приходится Патрик?
— Он мой отец. — Джейн увидела его изумленно вскинутые брови и поспешно добавила: — Конечно, прямых доказательств тому нет. К моей матери ходил не только Патрик. Но я чувствую, что он — мой отец.
— И Патрик тоже так считает?
— Нет. Он не хочет брать на себя ответственность, — ответила Джейн просто, не замечая, что повторяет его недавние слова.
— Господи!
— Но наступит день, когда он скажет мне, что так оно и есть, — продолжила Джейн спокойным, уверенным тоном. — Ты не волнуйся. От тебя мне ничего не надо.
— Но у меня тоже есть свой кодекс чести. Я должен возместить то, что забрал у тебя.
Она невольно улыбнулась.
— Мне кажется, это физически невозможно.
