Где могла быть моя маленькая Нинна? Из какого уголка леса она улыбается луне? А когда наступает рассвет, бежит ли моя крошка-ежиха проворно в свое гнездо, предчувствуя пение первых утренних птиц?
Нередко – и, заметив, я сразу поправляю себя – я по ошибке называю Лизу Нинной. Да, Нинна всегда в моем сердце. Знаю, я часто слишком очеловечиваю ее, мою Нинну, и иногда не знаю меры. Я относился к ней, как к дочери. И думал, что оставляю и оберегаю ее из любви. Только позже я понял, после длительной внутренней борьбы, что любовь также означает понимание, принятие и уважение природы другого существа. И что настоящая любовь не требует ничего взамен.
Каждый еж, побывавший в центре или оставшийся здесь, тоже нашел место в моем сердце. Потому что каждый из них оставил свой след. Я вижу Нинну в глазах каждого из них.
Она – это все ежи. И все ежи – это Нинна.
Этот неухоженный маленький ежонок встретился мне где-то три года назад. В нужное время, потому что, я думаю, ты осознаешь и выбираешь определенный путь, только когда к нему готов. Так много всего изменилось с тех пор, как появилась Нинна, что мне кажется, с того мая прошли сотни лет. Во-первых, изменился я сам. Нет, если поразмыслить, не так – больше, чем «изменился», я заново обрел себя. Я нашел ту часть себя, которая была подавлена и хорошо скрыта. Она ждала Нинну, чтобы проявиться.
Больше никакого самолюбования, но заново открытые ценности.
Ценность жизни. Любви. Помощи.
Ежи – охраняемые животные. Они находятся под угрозой исчезновения.
Но это определенно не единственная причина, по которой я работаю с ними.
Причина в том, что моя помощь имеет значение, даже если это капля в море, она связана с состраданием, словом, состоящим из cum (вместе) и patior (страдаю). Сострадание, то есть сопереживание другим, участие в этом страдании. Это первое, а за ним следует желание компенсировать вред, причиненный другими, теми, кто случайно сбивает или ранит ежа.
Или теми, кто даже не задумывается об этом.
В любом случае, что такое еж по сравнению с миром? Крошечная точка?
Что ж, если посмотреть под другим углом, я так же могу спросить: «Что такое наш мир по сравнению с нашей галактикой?» Крошечная точка.
То есть наша точка зрения в рамках ограниченной действительности, в которой мы находимся, делает все более или менее относительным?
Дело в том, что мы живем в огромной вселенной, где, по моему мнению, важно все, потому что в итоге каждое создание, и я подчеркиваю, каждое создание – является частью изумительной гармонии, которую необходимо беречь.
Но я забочусь о ежах не только из-за точек и углов.
Я забочусь о них, повторюсь, из любви.
Любовь придает смысл жизни.
Погружаясь в работу моего маленького госпиталя, я забочусь о том, чтобы облегчить страдания уставших, бедных, свернувшихся ежей, и стараюсь создать им условия существования, которых они иначе были бы лишены. И здесь необходимо вкладывать душу. В каждое действие. Я так хочу, чтобы моя страсть была подобна очень заразному вирусу, который распространился бы так широко, насколько это возможно, и пробудил добрые чувства вокруг.
Тогда бы каждый помогал другим, будь то ежи, дети, старики или деревья. Если бы каждый вносил свой вклад, из этих капель воды, объединенных вместе, получился бы океан. И лучший мир.
Голос Нинны – это голос всей природы, возмущенной действиями человека.
Это плач вырубленного леса.
Это стон убиваемого биоразнообразия.
Это массовое порицание охотников, без ограничений преследующих жертв на пострадавшей планете.
Это вопль, который хочет разрушить безразличие.
Это крик о помощи, который мы все должны услышать. Чтобы наша жизнь могла продолжаться.
Мне не нужны большие дома и хорошие машины, я не ищу выгоды. Это не моя идея счастья. Я просто хочу следовать своим мечтам, для которых больше нет ограничений. И ловить их в садах. И дать им расцвести. Чтобы я мог поделиться ими.
Мои мечты вторят голосу Нинны.
Нинна, мой первый маленький ежик, я больше никогда ее не видел.
