Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Выросшее из повседневных административных и дисциплинарных потребностей армии Минамото, якобы сражающейся за двор, бакуфу в Камакуре превратилось в правительственный механизм, который после восстановления мира мог в большей или меньшей степени оказывать влияние на дела во всей стране. Успехи Ёритомо были не в последнюю очередь обусловлены умением, что называется, переключать и ведомста, и людей с деятельности в условиях военного времени на работу в условиях мира. Он сумел превратить свой военный штаб в Камакуре, где оставался даже после окончания боевых действий, в центральное правительство, хотя, казалось бы, управлять страной следовало из традиционной столицы — Киото. Безусловно, Ёритомо был новатором и в деле устройства крупных правительственных учреждений, и в их размещении.
Таким образом, Минамото-но Ёритомо основывал свою власть не на уничтожении существующего порядка, а на поиске для себя и своих вассалов оптимального места внутри него. Его верховенство зависело от осуществления полномочий, предоставленных двором, и от контроля над своими вассалами после побед столько же, сколько от самих побед.
Не стоит неодооценивать роль в этих событиях вассалов семьи Минамото в провинциях как класса. Их сюзерен заявлял, что во всех вопросах, имеющих реальное административное значение, действует в интересах императора, но переход к военному правлению не прошел бы так гладко, если бы Ёритомо не смог показать испуганному и деморализованному двору, что обладает в глазах воинов достаточным авторитетом и может прекратить любые беспорядки и далее следить за соблюдением всеобщего мира. В сложившейся ситуации двор был готов узаконить его правление императорским указом и в конечном счете должностью сёгуна. Сделав это, в Киото отказались от собственных претензий на высшую административную власть. В обмен двор получил твердые гарантии, что столичная элита — аристократы и священнослужители — по-прежнему будут пользоваться своими доходами и сохранят традиционный высокий статус в общественной и культурной жизни.
Насколько широко режим Камакура использовал свою новую власть против двора и подорвал ли тем самым его авторитет, вопрос спорный. Тем не менее для понимания политики того времени он важен. По-видимому, отношения между Киото и Камакурой постоянно менялись, и вместе с ними изменялся баланс сил. Так было при жизни Ёритомо и на протяжении всего периода бакуфу в Камакуре, но императорский двор всегда сохранял свои традиционные полномочия на провинциальном, местном (то есть уездном) уровне и уровне сёэнов, особенно в центральной и западной областях страны. Двоевластие — ключевое понятие для понимания общей картины событий, о которых мы тут говорили.
Минамото-но Ёритомо родился в столице, провел там детство и высоко ценил стиль ее жизни. Он понимал, что устремления возвышающегося класса провинциальных вассалов неизбежно вызовут опасения у придворной аристократии, и пытался их развеять. При этом первый правитель сёгуната Камакура показал, что гораздо лучше сумел почувствовать веяния времени, чем глава враждебного ему клана Тайра-но Киёмори.
Регентство дома Ходзё
Характерная особенность японской системы управления заключалась в том, что всевозможные учреждения контролировали обыкновенно не их номинальные лидеры, а сменяющие друг друга представители знатных семей, которые этим лидерам служили. Так было и с бакуфу в Камакуре.
Ёритомо скончался в 1199 году, и двое его сыновей, один за другим получившие титул сёгуна, не смогли сохранить ту власть, которой обладал отец. Оба они умерли насильственной смертью очень молодыми[77]. После этого должность занимали не кровные родственники Ёритомо, а люди, вошедшие в семью Минамото. И хотя эти позднейшие сёгуны были благородного происхождения, их титул являлся чисто номинальным. Реальная власть принадлежала главам дома Ходзё, которые действовали как регенты при сёгуне (сиккэн, или «держатели власти»).
Претензии Ходзё на власть подверглись ряду жестоких испытаний, главным образом в самой Камакуре и вблизи от нее; кульминацией стало вооруженное нападение, начатое имперским двором в 1221 году, — смута годов Дзёкю. После многих бесплодных попыток вернуть себе реальную власть отрекшийся император Го-Тоба (1180–1239) решил сделать это еще раз. Причиной смуты было полувековое противостояние аристократов и самураев в борьбе за власть в стране, а также существование системы двоевластия — в Киото и Камакуре, но началось все с того, что Го-Тоба велел назначить определенные поместья некоей танцовщице. Однако эти имения Ёритомо в свое время предоставил Ходзё Ёситоки (1163–1224), главе семьи Ходзё. Это очень важный вопрос. Власть бакуфу над вассалами опиралась именно на земельные права, которые сюзерен передавал вассалу, вознаграждая его за верную службу, и в дальнейшем подтверждал их. Таким образом Го-Тоба нанес удар по самим основам зарождающегося феодального строя. Отрекшийся император получил из Кумакуры ответ — выполнить его указание невозможно, но продолжал настаивать и наконец объявил Ёситоки вне закона. Это было равноценно заявлению о начале войны и стало фатальным для Го-Тобы. Подавляющее большинство семей воинов на востоке осталось верно Камакуре, и с их поддержкой режиму было нетрудно сокрушить силы, поднятые против него двором. Через месяц три армии сёгуната под общим командованием Ходзё Ёситоки разбили все императорские войска и заняли Киото.
Да, человеком, который привел клан Ходзё к высшей степени могущества и влияния, был Ёситоки, но никто в Камакуре не вел себя более решительно в моменты кризиса, чем его сестра Масако Ходзё (1156–1225). Эта женщина была супругой Минамото-но Ёритомо и матерью его сыновей, которые наследовали вслед за ним титул сёгуна. Масако обладала необыкновенно сильным характером. Когда обескураживающая новость о действиях Го-Тобы достигла Камакуры, именно она взяла инициативу на себя, потребовала от старших вассалов рода Минамото клятвы верности и высказалась за наступление. Эти действия укрепили авторитет, который Масако успела завоевать как непоколебимая поборница дела покойного мужа. Удивительно ли, что она оставалась влиятельной фигурой на государственной политической сцене почти 30 лет, до самой смерти?
А что касается императора Го-Тобы, он закончил свои дни в ссылке на пустынных островах Оки. Собственные чувства, согласно одному источнику, опальный монарх выразил в следующем стихотворении:
Даже ветер, дующий из столицы, не достигает этих одиноких островов, Лишь бурные волны с моря навещают меня постоянно[78].
Но если ветры Оки не достигали, то о книгах этого сказать нельзя. Конец XII столетия стал золотым веком классической японской поэзии (вака), а авторы того времени составили восьмую по счету и, возможно, величайшую из стихотворных антологий. Широко известная Синкокинсю («Новое собрание древних и современных песен Японии») содержит образцовые произведения блестящей группы придворных сочинителей того времени. Внес в нее свой вклад и сам Го-Тоба, написав для сборника в общей сложности 33 стихотворения. Он всегда проявлял большой интерес к составлению антологий и свой вынужденно неограниченный досуг на Оки посвящал правке и упорядочиванию 1981 стихотворения, составляющего законченный текст Синкокинсю. На пороге смерти Го-Тоба мог расчитывать на то, что по крайней мере в поэзии он оставил свой след.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
