Книга Шанталь - Ирада Нури

Осторожно ступив на мостовую, я, чуть откинула капюшон подбитого мехом плаща, и огляделась. Привратник, по приказу маркиза отправившийся докладывать о нашем визите, оставил массивные ворота запертыми, и я, с внезапно сковавшей меня робостью, осторожно приблизилась к ним, и крепко вцепившись в холодные прутья царапающие пальцы, с тревогой и волнением уставилась на величественное строение полускрытое роскошным парком, вход в который охраняли многочисленные статуи древнегреческих богов и богинь.

Словно из тумана, в ушах прозвучал смутно знакомый, мелодичный женский голос:

– Шанталь, милая, вернись в карету. Не подобает принцессе крови, как простой крестьянке простаивать у ворот. Бабушка уже ждёт нас…

Этот голос из прошлого… Я и не думала, что когда-нибудь вновь услышу его. Он принадлежал моей матери. Мама…

– Шанталь, будьте любезны вернуться в экипаж, герцогиня ждёт нас, – слегка каркающий от простуды голос маркиза, вернул меня к действительности.

Да, он прав, не стоит тянуть, пора вернуть себе свою настоящую жизнь.

У многих посетителей, впервые побывавших в замке Одемар, создавалось впечатление, что это архитектурное сооружение имеет миниатюрные размеры. Однако, это было лишь иллюзией, которая появлялась из-за того, что фасад здания был специально сделан непривычно узким. Высота особняка, внутренний двор и многочисленные постройки, входящие в ансамбль, моментально ввергали в шок любого, вплотную приблизившегося к уютному и аккуратному замку, который поэты современности в своих одах, наперебой нарекали дворцом.

Невероятное по красоте строение, принадлежащее семье д'Арси напоминало своей позднеренессансной архитектурой Люксембургский дворец в Париже. Это объяснялось тем, что замок проектировал сам Саломон Деброс, ещё до того, как стал настолько знаменит, что ему было доверено создать дворец достойный самой королевы Марии Медичи, бабушки нынешнего короля, поселившейся в нём после того, как была официально удалена от двора собственным сыном, королём Людовиком XIII.

Построенный из белого песчаника, в лучах скупого утреннего солнца, решившего скрасить последние осенние деньки, особняк ослеплял своей торжественной белизной.

Проехав весь парк, карета остановилась у подъездной аллеи, где нас уже дожидались четверо, чуть запыхавшихся от быстрого бега лакеев. Почти синхронно склонившись в почтительном поклоне, они молча препроводили нас в святая святых.

Подобрав юбки своего роскошного наряда, я сделала первый шаг внутрь… и всё, как в цветном калейдоскопе– любимой игрушке Розена, завертелось перед глазами.

Да, я помнила это место именно таким, каким оно предстало моим глазам. Тот же любимый герцогиней благородный серый цвет, присутствовавший во всём убранстве замка, та же роскошная, посеребренная парадная лестница, ведущая на верхние этажи, те же бархатные портьеры…

– Вот и вы, господа. Добро пожаловать в мою скромную обитель, – из дверей гостиной величественно выплыла женщина, при взгляде на которую резко подпрыгнуло и отчаянно забилось сердце.

Бабушка. Сны, что преследовали меня на протяжении всего детства обрели знакомые, вполне осязаемые очертания. Почти забытое лицо, изборожденное глубокими морщинами, и такие знакомые, добрые зелёные глаза, помутневшие и потерявшие свой блеск из-за пролитых слёз по умершим родным…

Глядя на неё сейчас, я мысленно складывала воедино все части головоломки, долгие годы казавшейся мне неразрешимой. А ответ, оказывается, всегда был на поверхности, нужна была сегодняшняя встреча, чтобы расставить всё по своим местам.

Несмотря на свой невысокий рост, Арабелла д'Арси, своим величием подавляла любого, имевшего несчастье стоять перед ней. Я почувствовала, как за спиной напрягся маркиз. Сегодня, ему придётся в одиночку сражаться со "старой драконихой", как её окрестила людская молва.

Граф де Клермонт, абсолютно уверенный в провале всей затеи, в самый последний момент категорически отказался сопровождать нас, объясняя это тем, что не желает быть в числе тех, кого пожилая мадам взашей вытолкает из своего дома.

Бесконечные споры участившиеся в последнее время, внесли раскол в многолетние отношения моих "опекунов". Потерявший терпение маркиз, несмотря на простуду, так не вовремя возникшую и грозившую сорвать все планы, принял решение сопровождать меня один, не преминув перед отъездом распорядиться, чтобы к нашему возвращению, граф навсегда покинул его дом.

Клермонт был в шоке. Не такой реакции он ожидал от всегда мягкого, как воск, маркиза. Неизвестно откуда появившаяся твёрдость сквозила в каждом слове и жесте Розена, заявившего, что не желает больше мириться с присутствием рядом с собой того, кто не верит в него и не уважает его мнения. Не обращая внимания на вопли опального фаворита, он подхватил меня под локоток и более не оборачиваясь сопроводил до самой кареты.

В пути, словно предугадывая мои расспросы, он категорически запретил мне упоминать при нём имя графа:

– Не надо, милочка, не стоит. В любом, самом важном деле, половина успеха зависит от тех, кто верил в тебя, поддерживал…– он задумчиво откинул шёлковую занавеску и выглянул в окно. – Клермонт ни во что не ставит ничье мнение, кроме своего собственного. Признаюсь, мне уже давно следовало выставить этого проходимца вон, но я всё как-то не решался. Теперь же, милая моя Шанталь, благодаря тебе всё в нашей жизни изменится, я верю в это. Будем же держаться вместе ради той цели, к которой мы так упорно шли все эти долгие месяцы. Знай, что ты можешь целиком и полностью рассчитывать на мою поддержку. У тебя всё получится, не сомневайся в этом, просто будь сама собой… ну, и не забывай обо всех уроках, что получала от меня в последнее время.

Он похлопал меня по сложенным на коленях рукам, и мне стало так жаль его. Хотелось обнять и утешить словами, способными вселить уверенность в этого маленького, но как оказалось такого сильного духом человечка.

Как получилось, что я, совершенно не осознавая этого, безнадежно привязалась к этому снующему повсюду сгустку энергии? Желание довериться ему, рассказать обо всех возникших догадках – ослепляло, но, пока было ещё не время. От того, как он покажет себя на сегодняшней встрече, будет зависеть степень моего доверия, которое ему ещё предстояло заслужить.