Как бы я не противилась, но с каждым днем моё чувство росло, и я вполне понимал тех женщин, что как беспечные бабочки летели на смертельное пламя, только вот неистовый огонь моего избранника, не был фигурой речи. Тоска по нему только усиливалась, каждый знак внимания выбивал меня из колеи на некоторое время и мне всё труднее было противится собственным желаниям, сны стали откровенней, и я даже порой ловила себя на том, что грежу о нем наяву.
Обычно, около семи мы с Катариной вместе ходили на ужин, невозможность встретится с одногруппниками, кои почти все были мужчинами, вынуждала нас приходить на ужин загодя, чтобы иметь возможность встретится и обсудить различные вопросы от учебных до личных. Но не в этот раз. Ката навела туману, толком не говоря куда идет, но уже то, что она накинула плащ для прогулки говорило о том, что она покидает кампус. Мне было не привычно, что она не делится со мной планами, порой соседка была крайне словоохотлива, в любом случае не мне было кидать в неё камни, у меня было слишком много секретов, чтобы требовать абсолютной честности.
— Я постараюсь успеть, но на всякий случай захвати мне пару булок и морс. Вот фляга, — протянула мне сосуд Катарина.
— Хорошо, но думаю кое-кто будет крайне разочарован твоим отсутствием, подруга. — Намекнула я на Куртта, мужчина действительно был влюблен не на шутку, при этом за те пару демов, что мне довелось с ним общаться, он проявил себя как достойный избранник. Соседка кажется тоже была к нему не равнодушна, но по секрету призналась, что её интересует карьера хирурга и она очень сомневалась, что наследник графа позволит своей суженой заниматься любимым делом. Наблюдая как Ката набрасывает плащ, я заметила выпавший крафтовый конверт:
— У тебя упало приглашение на свидание, — пошутила я.
Девушка побледнела, подняла сложенные листки и кивнув умчалась не прощаясь. Если бы я не знала как выглядит синяя соль, я бы и не обратила на сапфировые крошки на полу никакого внимания, но они были именно там, где упал конверт, и я ошарашенно смотрела на них, ничего не понимая. Мне как-то слабо верилось, что такая девушка как Катарина может быть связанна с этой мерзостью. Я собрала крупинки соли в платок, тщательно вымыла руки и решила поговорить об этом с Кристофом лично, а не писать в письме. Тем более, что приглашение на завтрашний бал-маскарад было доставлено мне еще неделю назад.
Глава 19. Карнавал во всех странах, сохранивших похвальный обычай — пора свободы, когда люди самых строгих правил разрешают себе безумства
Рано утром, Ката еще спала, я не слышала, как она вернулась, но оставленные мною сандвичи, пара яблок и фляга с морсом исчезли со стола, в дверь раздался очень настойчивый стук. Такой беспардонностью отличались только двое в женском крыле Цесса Алисия, которая наверняка сейчас спала, вероятнее всего уснув всего пару леоров назад и комендант Кари, и я бы поставила на кон последнее самопишущее перо, что это она. И не прогадала. Недовольная, но предельно вежливая, она вручила мне небольшую коробку, перетянутую белой лентой и беззлобно ворча, ушла, видимо досыпать, в свои апартаменты. Времени у меня было не много, я договорилась о конной прогулке с Курттом, он, как и я, один из немногих абитуриентов, встречал утро в седле, а не нежась в кровати. Это говорило об удивительной самодисциплине и организованности, для меня. Для Каты же это было признаком занудства. Она сказала, что её братец, старался приобщить её к этой полезной во всех отношениях привычке, но раньше полдевятого она выглядит как умертвие, и чувствует себя так же. Увидев её однажды вставшую пораньше, чтобы подготовиться к коллоквиуму, я поняла, что в словах подруги нет ни слова лжи. Она действительно была похожа на труп, и даже несколько чашек крепкого тая мало чем смогли помочь делу. По правде говоря, некоторые покойники в прозекторской выглядели лучше, чем недоспавшая свою норму соседка. Решившись, хоть и знала, что буду мучиться всю прогулку я отнесла коробу в свою спальню и отправилась на общественные конюшни.
Питер уже ожидал меня, бес сомненья он начнет расспрашивать меня о Кате, как только приличия говорить о погоде, настроении, сортах чая и породах бабочек будут соблюдены. Я старалась не переходить границы и не обнадеживать молодого мужчину, к сожалению для него, Катарина вела оживленную переписку с оборотнем, с которым познакомилась во время практики, хотя опять же, по-моему, крайне субъективному мнению, она была больше заинтересована в волке, чем он в ней. На десять писем от неё, этот двуипостастный тип отвечал едва ли одним письмом, чем больше подзадоривал подругу. Я была практически уверенна, что прояви тот хоть на каплю больше интереса к переписке, чем сейчас, и Ката моментально бы охладела. Думаю её привлекал некий флер недоступности и загадочности, и как все отличницы, привыкшие делать по максимуму для хорошего результата, она сконцентрировала на этом все свои силы.
Когда отличная конная прогулка подошла к концу, Куртт пригласил меня на стрельбища. Он давно не бил по мишеням и у него был такой подавленный вид, что я не смогла ему отказать.
Настроение его заметно поднялось, когда он лихо поразил почти все цели в яблочко, и не сдержавшись, я все же поделилась с ним своими мыслями, когда галантный мужчина провожал меня в общежитие:
— Питер не сочти за дерзость, надеюсь я не покажусь тебе слишком навязчивой со своим советом, ни от кого, по крайней мере в нашей компании не тайна, что твои симпатии принадлежат Катарине, — молодой человек покраснел, но продолжил внимательно слушать и кивнул, тем самым поощряя меня к дальнейшей откровенности, — Ката моя подруга, и я желаю ей счастья. И ты… — Я подбирала слова, а потом решилась, — для того, чтобы она обратила на тебя внимание ты должен перестать обращать внимание на нее. Во истину, чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей… это слова поэта, знатока женских сердец. В конце концов ты ничего не теряешь. Попробуй.
Мое нетерпенье достигло таких высот, что по возвращении в общежитие, поправ все правила приличия я перескакивала через две ступеньки, стремясь скорее попасть в покои, а войдя в свою комнату, даже не сменив амазонку, вскрыла ожидающую меня коробку. Внутри, на красном бархате лежала дивной красоты ажурная золотая маска, с чёрными шёлковыми лентами завязок и инкрустированная белыми сапфирами.
В прошлую встречу, Рэйдж подробно описал свойства маски и это знание просто завораживало, она словно личина скрывает сущность одевшего её. Я давно смирилась, если так можно сказать, с магической составляющей этого мира, но порой, волшебство, которое для многих было обыденностью, поражало меня в самое сердце. Никто, вообще никто, не сможет узнать меня пока я ношу её. И пусть не в полночь, как в сказке про Золушку, а в два леора ночи, но маска превратится в тыкву, точнее утратит волшебные свойства. Все, кто желает остаться неузнанным в эту ночь, должны покинуть городской особняк герцога, и именно так, я и собиралась поступить.
Еще в загородном имении Арду, во время чтения исторических хроник, в частности летописей Стран Кватры, я удивилась некоторой схожести государств Твердыни с реально существующими в моём мире. Рассаян, одна из четырех стран содружества именовала себя танством (ханством), кочевники и варвары, они до сих пор сохранили рабовладельческий строй и гаремы. Костюм, который я собиралась надеть на карнавал прочно перекликался с нарядом наложниц той же Турции, с которой в это самое мгновение воевала Россия, но был взят из этого мира. Мне почему-то вновь вспомнился персонаж персидской книги Тысяча и одна ночь — Шахерезада, что услаждала своими сказками визиря, и я решилась. Стану ей.
