Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Слово Козлову:
«Ночью немецкий бомбардировщик поднялся на восток, выбросил меня в районе Тулы. Я благополучно высадился на опушке леса и приступил к выполнению своего плана. Специально не скрыл парашют на месте высадки. У меня был пистолет, освободил обойму от патронов, чтобы мне поверили, что явился с чистыми руками. Подошел к своим бойцам и попросил их отвести меня к своему командиру. Я был в советской военной форме. Командир роты отвел меня к начальнику штаба. Удостоверение капитана Раевского на шелковом полотне (чтобы не шелестело), которое мне выдали в разведшколе Абвера, точь-в-точь такое же, как было у наших разведчиков, стало пропуском. По цепочке дошел до представителей советской контрразведки, которым рассказал о своем плане действий. И получил добро…»
* * *
Командир 323-й стрелковой дивизии, входившей в состав 10-й армии, генерал-майор Иван Алексеевич Гарцев приказал своему начальнику штаба «пожалеть» коней, носивших в седлах лихих наездников и тягавших пушки с зарядными ящиками.
— Дай команду, Георгий Николаевич, 86-му, чтобы он определил на выпас лошадей. Они измучились переходом. Пусть пощиплют спокойно, без упряжи, травку. Смотри, у реки вон какой луг нетронутый. Такого удовольствия может на этой неделе не быть. Скоро снова наденем на коней сбрую — пойдем вперед сами, а им тянуть тонны поклажи…
Ранним утром 22 июня 1943 года группа красноармейцев 1086-го кавалерийского полка 323-й стрелковой дивизии, охранявшая пасущихся лошадей недалеко от деревни Высокое Павшинского района Тульской области, вдруг услышала в густом кустарнике лещины какие-то подозрительные шорохи.
— Стой, кто идет? — крикнул солдат, снимая с плеча винтовку. К нему подошли еще двое солдат, греющихся до этого у небольшого костерка. Щелкнул затвор. Боец дослал патрон в патронник.
— Свои! — последовал ответ выходящего из орешника командира.
На небольшой поляне появился высокий, ладный, с бесстрашным взглядом серых, пытливых глаз молодой пехотный офицер в расстегнутой нараспашку шинели с капитанскими погонами, которые были введены в самый разгар войны — в январе 1943 года. На груди красовался знак «Гвардия».
Подойдя к солдату с кнутом, он представился:
— Капитан Раевский из разведотдела штаба дивизии. Что за часть?
— А вы откуда? — задал встречный вопрос один из подошедших пожилых бойцов.
— Мы только недавно прибыли и будем стоять рядом…
А потом он приказал солдату немедленно вызвать к нему командира. Скоро подошел заспанный ротный, который находился здесь, на лугу, вместе с солдатами. Он отдыхал на прогретой дневным светилом уже вчера земле, застеленной плащ-накидкой.
— Какой вопрос? Че вы хотите? — протирая глаза, спрашивал командир.
— Свяжите меня со штабом полка, — настойчиво потребовал Раевский.
Через полчаса он уже разговаривал с начальником штаба части майором Ивановым в полевой палатке.
— Приятно видеть гвардейца, — радостно воскликнул начштаба. — Слушаю вас.
— Я с той стороны. Мне крайне необходимо связаться с представителем контрразведки Смерш, — спокойно вещал Александр.
— Подождите, подождите, с какой — той — стороны? — опешил майор.
— С какой такой стороны? С немецкой! — спокойно ответил на вопрос Раевский.
Майор переменился в лице. А потом, спохватившись, приказал солдату, охранявшему вход в палатку:
— Арестовать гаденыша!!!
Раевского раздели, обыскали. Нашли пустой — не заряженный пистолет.
Даже после такого негостеприимного общения капитан не сдавался. Он опять почти в приказном тоне заявил:
— Срочно свяжите меня с отделом контрразведки… Я выполнял задание… особо важное задание, — растягивая слова почти по слогам, настаивал капитан.
— Какое еще задание? — возмутился майор.
— Какое задание? Я о нем скажу только в Москве, — ответил уже спокойнее Козлов. — Ваша задача доложить вышестоящему командованию. И вы обязаны это сделать, — настаивал капитан.
— Да я вас шлепну тут же, и никто не узнает, — покраснел майор, понимая, что перед ним немецкий агент, который возможно выгадывает минуты жизни, чтобы задержаться на бренной земле.
— Я требую! — смело, с повышенным тоном заявил капитан, катая рельефные желваки на скулах…
Прибывший командир полка, который учинил первый допрос Раевскому, понимал, что начштаба немного погорячился и следует глубже разобраться в пришельце не столько «с той стороны», как «с немецкой». И он допросил капитана Раевского…
Из протокола допроса задержанного германского шпиона.
Вопрос:
— Каким образом вы оказались на территории нашей страны?
Ответ:
— 21 июня сего года я был спущен на парашюте с немецкого самолета над расположением той воинской части, где нахожусь сейчас.
Вопрос:
— Для какой цели и в качестве кого вы были спущены на парашюте?
Ответ:
— Я являюсь немецким разведчиком, посланным в тыл Красной армии для выполнения специального задания.
Вопрос:
— Назовите ваше настоящее имя.
Ответ:
— Козлов Александр Иванович — мое настоящее имя.
Оказавшись в отделе контрразведки Смерш 323-й стрелковой дивизии 10-й армии, капитан Раевский заявил начальнику отдела и сидевшему рядом старшему оперуполномоченному, что он является агентом-курьером немецкой разведки, направленным в Подмосковье со специальным заданием, и попросил оформить ему явку с повинной. Кроме того, он также сообщил, что его настоящая фамилия Козлов Александр Иванович. Ему исполнилось 23 года. Родом он из села Александровское Ставропольского края.
Вскоре оперативник с двумя автоматчиками выехали вместе с Козловым к месту хранения его «вещдоков». Все улики оказались на месте.
Раевского передали в отдел контрразведки армии.
После беседы с Козловым заместителем начальника ОКР Смерш 10-й армии была составлена докладная:
«Совершенно секретно.
Начальнику Главного управления контрразведки Смерш НКО СССР генерал-лейтенанту товарищу В. С. Абакумову.
Согласно Вашему приказу направляю в Ваше распоряжение немецкого разведчика Раевского с материалами расследования и вещественными доказательствами согласно протоколу обыска.
Заместитель начальника ОКР Смерш 10-й армии
(Звание и подпись)»
После предварительного допроса Козлова доставили в Москву на Лубянку, в Главное управление контрразведки (ГУКР) Смерш НКО СССР.
Срочная предварительная проверка фактов биографии Козлова подтвердила оперативникам искренность его показаний. Существенно и вовремя помог в его защиту прямо-таки неожиданный случай. Дело в том, что в это время в Москве находился на излечении в военном госпитале раненый командир партизанского соединения «Дедушка» — Василий Исаевич Воронченко. Он не только подтвердил показания Козлова, но и охарактеризовал его исключительно с положительной стороны, как настоящего советского патриота-партизана. Больше того, заявил, что им написано представление о награждении Козлова орденом Красной Звезды. Он пояснил, что этот орден с удостоверением может находиться где-то в штабе одного из партизанских отрядов после раздела соединения «Дедушка».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
