– Вы хотя бы понимаете, что сделали с Анной и как она чувствует себя? Вы позволили ей думать… – Ди остановилась и сжала губы. – Неужели вы думаете, что она когда-нибудь захочет видеть вас, говорить с вами? Вы уже получили свою долю – и деньги, и… другое.
– Это ваше решение или ее?
– Анна – моя подруга, мое право и долг защитить ее. Я виню себя в том, что произошло с ней. Она попала в когти Джулиану Коксу только потому, что я попросила ее помочь мне.
– Помочь вам? Почему? Кто вам Кокс? Бывший любовник?
– Нет! – возмутилась Ди.
– Вы обвиняете меня в недостойном поведении по отношению к Анне, а мне кажется, что вы сами здорово используете ее! Вмешали ее в делишки этого Кокса и…
– Не я лгала Анне, что люблю ее. Не я позволила ей поверить, что между нами любовная связь. Не я затаскивала ее в постель… – С трудом Ди остановилась, внезапно осознав, что и так сказала лишнее – вторглась на частную территорию, в личные отношения.
Бесполезно дальше разговаривать с этой агрессивной молодой женщиной, понял Ворд, да он и не ручался, что не выйдет из себя. Ему еще надо переварить оглушительные новости, которые Ди бросила ему в лицо.
Почему-то он сразу поверил этой напавшей на него женщине. Вдруг все встало на свои места. А он-то был так ошарашен несоответствиями в характере Анны и ее предполагаемом поведении. Будто ему воткнули нож в сердце… Как смел он столь отвратительно судить об Анне, так низко использовать ее… Не удивительно, что она не желает видеть и слышать его снова, – он не винит ее.
Убеждать себя, что его любовь к ней преодолеет все, даже этого Джулиана Кокса, – это одно. И совершенно другое – осознать, что они, в сущности, поменялись ролями.
Даже если Анна согласится выслушать его, попытается поверить, что он полюбил ее до того, как узнал всю правду, – как ему оправдаться перед ней? Ее не так-то просто вообще убедить в чем-либо. Что и говорить, он обошелся с ней жестоко, непозволительно, и это дает ей право не иметь с ним больше ничего общего. Не сказав ни слова, он повернулся и зашагал обратно к своей машине.
Ди дождалась, пока Ворд отъедет от дома Анны. Тогда и она села в свою машину и направилась в противоположную сторону, к ее дому.
* * *
– Анна, почему ты поднялась?
Открыв дверь кухни, Ди сразу увидела Анну: ставит на плиту чайник…
– А я чувствую себя намного лучше, не хотелось уже лежать – надоело. И вообще, я ведь не инвалид, как тебе известно, – пошутила Анна. – Ты что-то грустная, Ди… Что случилось?
Ди не собиралась докладывать Анне о перепалке с Вордом и потому сама удивилась, что несвязно бормочет какие-то объяснения:
– О, неважно… Хочу сказать тебе, Анна… Дело в том, что я уже поворачивала к твоему дому, когда… Ворд Хантер тоже завернул сюда.
– Ворд здесь?! Где он? – вскрикнула Анна, стремительно подбегая к кухонному окну и пытаясь разглядеть, что там, в саду…
– Да нет… его здесь нет… Я… я сказала ему, что ты не хочешь его видеть… и вообще что тебя, здесь нет.
– Он уехал? Когда? Сейчас? О, Боже! Ди, я поеду за ним! Он поехал домой, я знаю дорогу!
– Поедешь… за ним? После всего, что он сделал?.. – Ди была ошарашена.
– Нет, это не то, что ты думаешь, – успокоила ее Анна и коротко передала ей свой разговор с Руфью.
– И ты ей поверила?! – поразилась Ди.
– Да, конечно, – спокойно подтвердила Анна.
Ди умолкла, изумленная, даже потрясенная – такое поведение для Анны совершенно необычно.
– Кажется, напрасно я отослала его прочь, – удрученно констатировала она. – Прости меня, Анна, но…
– Что ты, Ди, ты ни в чем не виновата. Ты ведь не знала о телефонном звонке его матери. Понимаю, ты просто хотела защитить меня, Ди, и я очень благодарна тебе за это. – Анна обняла ее. – Могу я попросить тебя кое о чем?
Ди кивнула, растерянная.
– Присмотри тут за Мисси и Виттейкером, ладно? Не знаю, когда я вернусь – вдруг поздно вечером, если Ворд откажется выслушать меня…
– Да, Анна, конечно, присмотрю… Это единственное, что я могу сейчас сделать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Ворд ничего не ел с самого завтрака; заставил себя встать, пойти на кухню и что-то приготовить, но есть не мог. Что делает сейчас Анна, где она? Быть может, где бы она ни находилась, есть кому окружить ее нежностью и любовью, она этого так заслуживает… Он должен бы дать ей эти чувства, любить и утешать ее, он так хочет этого… Когда ездил на север, он все время вспоминал, какой она была в больнице, когда смотрела на него, – глаза ее сияли верой и любовью. А дома, когда она оборачивалась и улыбалась ему… А в постели, когда ласкала его, говорила с ним…
Ворд почти ощущал горечь на губах от охватившей его боли; глаза его были полны отчаяния. Он открыл дверцу холодильника и сразу с силой захлопнул. Включил радио, как только приехал домой, надеясь, что оно отвлечет от грустных мыслей, но от нежного женского голоса ему сдавило горло.
Единственный голос, который ему сейчас нужен, – это голос Анны, cnoкойный и мягкий. Или нежный…
– О, Боже, Aннa!
Он и не заметил, как произнес это вслух.
– Да, Ворд? – раздался у него за спиной тот самый голос.
Ошеломленный, он стремительно повернулся…
– Анна… Ты здесь?!
Она улыбнулась ему.
Въехать во двор, припарковать машину – это ерунда. Но сейчас храбрость и уверенность испарились. Ворд не смотрит на нее, хоть и собирался объясниться с ней раньше… Нет, смотрит, но… Она неуверенно сделала шаг по направлению к нему и, остановилась: внезапно он повернулся к ней спиной и открыл холодильник.
Им так много надо сказать друг другу, но как же трудно все объяснить… Однако должен же быть способ достучаться до него, убедить его…
Она смотрела на его спину, невольно вспоминая, какая она, когда дотрагиваешься до нее пальцами, – кожа гладкая, натянута мощными мускулами; плечи сильные, крепкие… И вдруг она поняла, что ей надо сказать. Сдерживая дыхание, Анна тихо, нежно вымолвила:
– Ты можешь повернуться спиной ко мне, Ворд, но повернешься ли ты спиной к нашему сыну или дочери?
О, Боже, что он слышит! Мгновение он еще стоял у открытого холодильника, а в следующее уже сжимал ее в объятиях.
– Что ты говоришь, Анна? Анна, Анна… Ты что, действительно…
Анна скрестила пальцы за спиной – мать-природа не солжет ей…
– Еще немного рано, Ворд, но я… да… мы…
– Ребенок… у тебя будет мой ребенок!..
– Наш ребенок, Ворд!
Ворд затряс головой, простонал:
– Мать предупреждала меня, но я… я думал…
