Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Спасибо. Я съем. С утра ничего не ел. Голодный – жуть. Значит, вы тут с теткой и живете, да? – оглядел он мельком небольшую уютную кухню.
– Ага. Мы тут комнату у тети Риты снимаем. Самую маленькую. Чтобы платить меньше.
– Понятно… А что, родственников у вас нет, что ли? Ну, бабушек там, дедушек…
– Нет. У нас вообще никого нет.
– Сироты, что ли?
– Нет, я не сирота. У меня мама в Америке живет.
– Ух ты! В Америке! Здорово! А отчего ж тебя к себе не забирает?
– Не знаю. Не может, наверное. Да и как Леська тут без меня останется?
Андрей поднял от тарелки голову, посмотрел на него внимательно. Странный какой пацан. Вроде маленький, а говорит как взрослый мужик. Да уж, и впрямь захотелось на ту тетку глянуть…
– Илья, кто это? – раздался за его спиной сонный, с хрипотцой голос. – Что вы здесь делаете, мужчина?
Андрей вздрогнул и тут же подавился горячим куском картофелины и закашлялся совершенно некстати. Так и обернулся на этот голос, пытаясь подавить в себе дурацкий спазм. И слова вылетели тоже дурацкие, отрывистые, неловкие:
– Изви… Извините… Я… В общем, это моя… Моя жена…
– Лесь! Это тот самый Андрей, который мне в школе помог! – пытаясь упредить его неловкость, сунулся вперед с объяснениями Илья. – А с его женой недоразумение вышло, Лесь! Он извиняться пришел!
– Хорошенькое недоразумение, однако! – сердито проговорила Леся, слегка тронув багровый оплывший глаз. – И, обращаясь уже к Андрею, бросила сухо: – Вы зачем сюда пришли? Извиняться? Вот и считайте, что извинились. Уходите.
Он прокашлялся, наконец, взглянул на нее оторопело и виновато и тут же неловко отвел глаза в сторону. Надо было и впрямь встать и уйти, как она просила, но он не мог. Странное внутри шевельнулось чувство, похожее на жалость к этому худенькому, сердитому, битому жизнью существу. Сразу видно, что шибко битому. Да к тому же и страшненькому, бледному и лохматому, с огромным синяком под глазом. Хотя это была и не та совсем жалость, которую, к примеру, он испытал давеча к старушке на рынке, она была другого рода, более неразрешимая, более для него недосягаемая. И в то же время притягательная, как нежный горный цветок эдельвейс. Растет он себе на горе, маленький и хрупкий, и гнется на холодном ветру. А попробуй дотронься до него рукой… Для этого надо на гору залезть, пальцы себе в кровь ободрать. Нет, от этой жалости двумястами долларами и не откупишься, точно не откупишься. Да и не хочется от нее откупаться, если честно.
– Понимаете, это и правда недоразумение! – положив руку на сердце, улыбнулся он как можно мягче. – Совершенно дурацкая ситуация получилась. Я ведь как лучше хотел! Решил помочь племяшу вашему, в школу съездил, с обидчиками его разобрался. И опять же телефон надо было вернуть…
– Не понимаю… С чего это вдруг? – дернула худеньким плечом Леся и, поморщившись, снова дотронулась пальцем до припухшего нижнего века. – Делать вам нечего, что ли? Или меценатства захотелось отведать, как нового незнакомого блюда?
Илька глянул на нее настороженно, будто осудил, что она говорила так необычно. И впрямь – чего это она словами красивыми кидается, как писательница какая. Меценатство зачем-то сюда присобачила.
– Лесь, ну чего ты… Он же и правда мне помог! Надо человеку спасибо сказать, а ты… Хамишь-то зачем?
– А я уже сказала человеку спасибо, Илья. Ты что, не слышал? И я не хамлю. Я просто хочу узнать, что ему еще от нас надо?
– Да ничего мне не надо… – коротко пожал плечами Андрей, продолжая вглядываться в эту странную то ли девушку, то ли женщину, похожую на больного и замерзающего, но стремящегося упрыгать подальше от теплых протянутых рук воробышка.
Пауза повисла неловкая, напряженная, и стало слышно, как медленно капает вода из плохо закрученного крана, как в ванной громыхнула чем-то Ритка – видно, постирушку затеяла. Действительно, самое время гостю встать и уйти, еще раз вежливо извинившись за беспокойство. Только не мог он уйти. Сидел так, будто прирос к кухонному хлипкому табурету, смотрел ей в лицо не отрываясь. Она вдруг смутилась под этим пристальным взглядом, опустила глаза, переплела худые руки крестом под грудью.
– Почему вы на меня так смотрите? Любуетесь, как меня ваша жена разукрасила?
– Да уж. Анька это может. Она баба отчаянная. Вы на нее не сердитесь, каждый человек по-своему себя защищает. Кто в сторону прыгает, а кто напролом с кулаками чешет. Каждому свое.
– А я, выходит, в том виновата, что отпрыгнуть вовремя от вашей Аньки не успела?
– Да ни в чем вы не виноваты. Я ж не к тому. Я говорю, что в жизни всегда так и происходит – захочешь помочь, а потом извиняться приходится.
– Ну, извинились… Хорошо. Что еще?
– Еще? А я не знаю, что еще… Я бы еще чаю выпил, например.
Она подняла на него не столь возмущенные, сколько удивленные глаза, даже улыбнулась чуть уголками губ.
– А вы к тому же еще и нахал…
– Ага. Есть такое дело. Так напоите чаем гостя или нет?
– Конечно! – соскочил со своего стула Илька. – Конечно напоим! Что нам, чаю жалко, что ли? – и, сердито повернувшись к Лесе, проворчал тихо: – Чего ты стоишь в дверях, как привидение? Садись давай, чай будем пить! А может, ты картошку будешь? Я разогрею!
– Нет. Не хочу! – дернула она плечом, но с места таки сдвинулась и за стол села и даже попыталась пригладить косматые со сна волосы, запустив в них обе пятерни и запрокинув голову.
Андрей тут же отметил про себя, какие у нее шикарные волосы – тонкие, но густые, темно-русые от природы, живыми змейками прядок струящиеся по спине. И с лица она вроде ничего, если приглядеться. Там, за маской проплаканной бледности, напоминающей цветом сырую картофелину на срезе, проглядывает и другое лицо, нормальное, доброе, живое. А фингал… А что фингал? Через неделю сойдет, и следа не останется. А если заставить ее улыбнуться, то и вообще красавица выйдет.
– Не поняла… Что здесь происходит? Кто это, Лесь? – нарисовалась в дверях кухни Ритка с тюрбаном полотенца на голове.
– А… Это тот самый мужчина, из-за которого я в пострадавших оказалась! – торопливо представила его хозяйке Леся, будто заранее извинялась за его присутствие.
– Да-да… Точно, он! Теперь узнала! Он тогда приходил, телефон Илькин принес! – сощурила близорукие глаза на Андрея Ритка. – Ну? И чего пришел? Извиняться, поди, будешь?
– Да. Буду. И вы меня извините.
– Ой, да мне-то что… Мне, слава богу, не перепало. А вот бабе твоей я советую хорошего трепака задать, чтобы впредь впереди паровоза не бежала! Сначала выяснить все надо, а потом уж и по мордам бить! А так… Никто в подобной профилактике и не нуждается.
– Вы чай будете с нами пить? – весело перебил ее Андрей, кидая в кружку одноразовый пакетик и по-хозяйски беря в руку вскипевший чайник.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
