Продолжали приходить люди и разговаривали с ними. Было раннее утро, когда через толпу Диана увидела Карлоса. Он наблюдал за их столиком с каменным лицом. Ее сердце екнуло. Пытаясь не привлекать к нему внимание Флэша и зная, что ей все же надо поговорить с Карлосом, она незаметно выскользнула из-за стола. Но как только Диана приблизилась к Малдонадо, он схватил ее за руку и, как охотник добычу, потащил к выходу.
– Что ты делаешь? – закричала она, но музыка играла слишком громко, чтобы он мог ее расслышать.
В фойе Диана набросилась на него.
– Я не могу уйти отсюда, не предупредив Флэша.
– Почти рассвело, а ты танцуешь и пьешь с другим парнем! – Золотистые глаза смотрели со злой насмешкой. – Сейчас мы поедем домой.
– Нет, не поедем! И единственное, что я пила, – это ананасовый сок, – прошептала Диана, обескураженная такой атакой.
Проигнорировав оправдания, Карлос поговорил с одним из охранников, деньги перешли из рук в руки со скоростью света перед изумленным взором Дианы. Карлос обнял ее за талию.
– Твой дружок получит сообщение, идет?
– Нет. Я пришла сюда с Флэшем, с ним и уйду обратно.
– У тебя два пути, любимая. Либо ты идешь со мной по своей воле, либо… я выношу тебя отсюда.
Диана посмотрела на него в ужасе. Осознав, что любопытные взгляды уже прикованы к ним, она покраснела от злости.
– Ты не посмеешь.
– Я не посмею? – холодно переспросил он. – Я пытаюсь найти тебя со вчерашнего дня, и после двенадцати часов поиска я бы не сказал, что мое терпение безгранично.
При известии, что он искал ее с тех пор, как она уехала от него, Диана прикусила нижнюю губу и вышла за ним без дальнейшего сопротивления.
Конечно, он хотел поговорить с ней о том, что узнал. Боялась ли она того, что могла услышать? Естественно. Карлос был зол и вообще слишком шокирован вчерашним. Его случайная связь вдруг обросла такими далеко идущими последствиями. Он ведь интересовался ее противозачаточной защитой, прежде чем начать заниматься с ней любовью, и она ответила, что все в порядке. Но теперь носит его ребенка… Она была бы дурой, если бы надеялась, что, с его точки зрения, это отличное известие.
Карлос открыл дверь своей красной спортивной машины, и Диана уселась в нее. Они ехали молча, что страшно действовало ей на нервы.
– Я бы хотел знать, что ты думаешь по поводу ребенка, – сказал Карлос, остановившись на первом светофоре.
По его тону Диана поняла, что должна быть предельно откровенна.
– Уверена, тебе неприятно будет это услышать, но я ощутила себя безмерно счастливой, узнав об этом. Меня предупредили, что я не смогу иметь детей, и известие о беременности стало для меня чудом. Но я не требую, чтобы кто-либо чувствовал то же самое.
Карлос слушал так внимательно, что не заметил, как зажегся зеленый свет. Только завывание моторов окружающих машин вернуло его к реальности. Его профиль смягчился, когда он снова поехал. Диана посмотрела на его длинные пальцы, лежащие на руле, и по ее коже пробежали мурашки. Она вспомнила, как они занимались любовью, покраснела и отвернулась.
– У меня был удивительный посетитель после твоего вчерашнего отъезда. – Карлос глубоко вздохнул. – Джеймс Маршалл.
Диана вздрогнула.
– Он приходил к тебе? Но почему?
– Чтобы признаться, что был с Альбертой той ночью. По его словам, он выпрыгнул из машины, когда она потеряла управление, и ударился головой. Сестра была уже мертва, когда он пришел в себя. Он запаниковал.
– Ты ему веришь? – прошептала Диана.
– Да, – резко ответил Карлос. – Он наврал полиции, но сейчас сам сдался мне на милость.
– Ты заявишь в полицию?
– А это приведет к чему-нибудь хорошему?
Диана совсем растерялась.
– Значит, все было напрасно?
– Я узнал правду и не сожалению, что помог прессе разоблачить коррупцию в правительстве. Сожалею только, что причинил вред тебе, – сказал Карлос без колебаний.
Все-таки отец не оставлял Альберту умирать. Диана испытала огромное облегчение, узнав об этом. Она отчетливо представила панику и страх Джеймса Маршалла после аварии, и, хотя она не смирилась с его ложью, было приятно, что он нашел в себе силы и порядочность рассказать наконец Карлосу правду.
Было странно снова оказаться в квартире, в которой она так недолго жила.
– Почему мы приехали сюда? – спросила Диана, заходя в холл.
– Ты оставила здесь свою одежду, – пробормотал Карлос очевидное объяснение.
Он имел в виду купленные им вещи. Ведь Диана ни одной из них не забрала себе.
– Да, я слушаю тебя. – Она села на диван, ожидая предстоящего разговора, как грозной атаки. Предоставленная самой себе, она размышляла, что не должна была говорить ему о ребенке, чтобы сохранить свою гордость и достоинство.
Карлос рассматривал ее из-под полуопущенных ресниц.
– Я хочу, чтобы мы поженились.
– Извини? – Диана не поверила своим ушам. Она смотрела на него, приоткрыв рот.
– Только не начинай спорить со мной. Постарайся сначала выслушать. – Карлос казался спокойным. – Это и мой ребенок тоже, я бы хотел дать ему свое имя, любовь и опеку, которую мой отец в свое время дал мне.
Не в состоянии успокоиться, Диана встала, заметив в глазах Карлоса серьезность и даже некоторую торжественность. Ее настолько поразило его предложение, что, растерявшаяся, она не нашлась, что ответить. Диана готова была услышать от него все, что угодно, но только не это.
– У испанцев очень сильное чувство семьи. Но есть и другая сторона вопроса.
Диана шагала вдоль окна, не замечая, в какую сторону движется, и неотрывно смотрела на Карлоса.
– Разве ты хочешь стать матерью-одиночкой, как и твоя собственная мать?
Диана вдруг рассердилась.
– Нечего приплетать сюда мое происхождение. Мне совсем нетрудно будет справиться с проблемами самостоятельно.
– Но такой героизм тебе ни к чему. Не карай нашего ребенка за мои грехи, – отрезал Карлос с большой выразительностью.
Это предостережение поразило Диану. Разве может она наказывать свое дитя? Просто думала, что его мало заинтересует ребенок, который оказался зачат без его собственного согласия или желания. Так было в ее семье и в семьях многих других приемных детей, которые росли вместе с ней. Она полагала, что только матери чувствуют что-то по отношению к еще не родившимся детям. Карлос пытался доказать, что это не так.
– Я не ожидала этого, – честно призналась она. – Я имею в виду… ты искренне думаешь, что сможешь смириться с подобным браком и ребенком, то есть со всем тем, чего ты не планировал пока для себя?
