колен,
Колен твоих, ich liebe dich,
Моя Лили Марлен,
Моя Лили Марлен.
Наши бабы уж всяко не хуже той «истинной арийки», но увы – даже без всякой войны дела требуют иногда длительных отлучек из дому. Как сейчас вот, например. Есть у нашего нанимателя дела и в Нумидии, а теперь в их числе появились и такие, которые лично разруливать нужно. А разве может ТАКОЙ человек, даже по дружественной – ага, теоретически – территории, путешествовать без охраны? Даже чисто по статусу для него моветон-с. А то, что в этой охране есть и парочка наглых и хитрожопых морд, незадолго до того сплававших в Испанию и немножко там хитрых и тёмных делишек нанимателя попроворачивавших, так это – ага, чистейшее совпадение. Даже у олигархов не так уж и много людей на службе состоит, и иногда приходится задействовать одних и тех же. Вот и нам тоже приходится снова отрываться от семьи и тащить нелёгкую и непростую службу олигархического наёмника…
Если я в окопе от страха не умру,
Если снайпер в жопе мне не сделает дыру,
Если я и сам не сдамся в плен,
То буду вновь крутить любовь
С тобой, Лили Марлен,
С тобой, Лили Марлен.
Нам эти военные превратности судьбы в этом вояже едва ли грозят. Умеет наш наниматель делать вчерашних врагов друзьями, и огрёбший от него не так давно изрядных звездюлей племянник Масиниссы, теперь сопровождающий нас во избежание ненужных никому эксцессов – наглядный тому пример. Впрочем, сама дружба эта – сугубо частная, на карфагенское государство не распространяющаяся, и прочим подданным Республики толку от неё мало. Но такова уж сложная античная селяви. Каждому – своё.
– Ты, Харидем, уже и сам убедился в преимуществах правильно вооружённого и организованного войска, – просвещал Арунтий едущего рядом с ним бывшего именитого пленника. – И твой дядя затеял великое дело. С настоящим правильным войском он легко справится со всеми своими врагами, воюющими по старинке. А с военным флотом – будет безраздельно господствовать и на море, – это наш наниматель изрёк с самым серьёзным и невозмутимым видом – вот что значит олигархическое воспитание!
– Ат-тставить смех в строю! – прошипел я нашим испанским бойцам, погрозив для верности ещё и кулаком, в который спустя пару мгновений прыснул и сам. Рядом так же давился от с трудом сдерживаемого смеха Володя – что тут говорить об абсолютном большинстве наших вояк? Хоть и по-финикийски изъясняется меж собой начальство, да только и мы ведь с сослуживцами в Карфагене давненько уже службу тащим и язык этот тоже знаем. А этот грозный нумидийский флот – его ведь надо было видеть! Видели-то мы, правда, не весь флот Масиниссы, а только одну из его трирем, но нам и этого, мля, для понимания, что такое нумидийский флот, вполне достаточно!
Ведь что такое трирема? Это нечто длинное, узкое и стремительное на ходу – хрен уйдёшь. Хоть греческая, хоть карфагенская, хоть даже римская. Насмотрелись мы на них в прежних плаваниях, да и в этом видели пару раз. Ведь на лошадей-то, пригнанных сюда заблаговременно, мы только сегодня и пересели, а большую часть пути преодолели морем. Видели по пути, конечно же, и патрулирующие море от пиратов римские триремы – нормальные, правильные, какими им и полагается быть по идее. Некоторые из них даже корвусами оборудованы не были, практически не отличаясь от греческих. А может, они и были греческими – из подвластных и союзных Риму южноиталийских городов.
Как-то раз ещё позавчера, не разобравшись, мы с нашими бойцами не на шутку перебздели, да и сам Арунтий озаботился, когда его прогулочную «яхту», на которой мы с ним плыли, нагнала одна из таких не пойми чьих трирем, да ещё и зашла под таким углом, что непонятно – то ли параллельным курсом мимо пройдёт, то ли довернёт таранить нас в бочину. Хоть и не плавают здесь пираты на триремах, а римляне так круто не хулиганят, но мало ли что? В южноиспанских городах мы уже имели возможность понаблюдать, как ведут себя без строгого начальственного присмотра разнузданные италийские союзнички гордых квиритов, вымещающие собственное неполноправие на тех, кто ещё бесправнее их самих. Что, если у них и на море такая же хрень творится? Мы с нашими испанцами уже было приготовились к жаркой абордажной схватке, когда в последний момент трирема отвернула и прошла таки параллельным курсом – ага, типа пошутили, мля!
А потом мы увидели приближающуюся с другого боку и нормальную римскую трирему – широкую, с многочисленными морпехами на палубе и с абордажным корпусом. Вот и гадай теперь после этого, в самом ли деле шутили римские морские союзнички или только при виде римлян одумались… Наш наниматель им этого, конечно, не спустил, тут же пожаловавшись на их хулиганство начальнику римской триремы и пригрозил жалобой в Совет Ста Четырёх с последующей её переадресовкой и в Рим, и римлянину пришлось извиняться и обещать примерно наказать озорников. Вскоре его корабль, вспенив волны всеми тремя ярусами вёсел, рванулся вслед за не в меру шаловливыми союзничками. Вряд ли их ожидало что-то очень уж серьёзное, но и в словесной выволочке приятного мало, да и на их послужном списке сказаться может. Так или иначе, есть вещи, которых обезьянам спускать нельзя. Как выразился кто-то из великих, всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. А мы со спецназером как раз после этого призадумались на предмет вооружения судов, которое позволило бы при необходимости и более радикально пресекать подобные выходки. Что-нибудь вроде пулемёта или огнемёта, что ли? Так, чтоб сперва обескуражить уродов, затем тут же обездвижить, а там уж и спокойно, без спешки, наглядно и доходчиво растолковать сволочам, что такое хорошо, а что такое больно. Всем без исключения – от начальника судна и до самого последнего гребца, дабы Нептун ихний или Посейдон мог заслушать подробные и обстоятельные отчёты от каждого…
А вчера как раз и нумидийскую трирему удостоились чести лицезреть. Мля, умора! На нашей палубе ржали все! Нет, в качестве первенца флота сугубо сухопутной до сих пор державы это изделие нумидийского кораблестроения, возможно, было не столь уж и скверным. Но мы-то ведь сравнивали его не с мирными рыбацкими корытцами и даже не с купеческими гаулами, а с теми настоящими триремами, которые этот уродец и пыжился из себя изобразить! Короткий – ну не умеют нумидийцы делать
