мы сейчас даже людишкам не сможем дать достойный отпор, потому отступаем.
— Отступаем? — переспросила Мататаби. Её зубастый рот, полный острейших клыков раскрылся. — И куда?
— Куда — не так уж и важно. Главное — подальше от этого места. Эй, Исобу! — обратился он к черепахе, один глаз которой уже закрылся. — А ты чего молчишь? Нам надо отступить, согласен?
Молчание было ему ответом. Глаз Трёххвостого вообще уставился в одну точку, словно биджу познал дзен.
— Исобу? — прорычал Сон Гоку. — Отвечай, когда Моё Превосходительство обращается к тебе.
Увы, на этот раз результат был тем же.
Сотрясая землю своими шагами и опираясь при ходьбе передним лапами на манер гориллы, Сон Гоку приблизился к лежащей черепахе и заглянул той в красный глаз:
— Ты чего, спишь? — светло-зелёная ладонь вписалась черепахе в покрытую шипастым панцирем спину. От хлопка окружающие обломки деревьев отбросило на десятки метров, поднялась пылевая завеса. — Проснись и пой, братишка!
— А?.. — опомнился Исобу, проморгавшись. — Нет. Я не сплю. Я… думаю. Вот.
— И о чём задумался, нии-сан? — мелодично пропела Мататаби.
Трёххвостый скосил глаз куда-то. Затем повёл головой чуть в сторону:
— Вы ведь тоже чувствуете чакру Кокуо? Он был здесь.
— Хм… — Сон Гоку сел перед ним в позу лотоса и поскрёб бороду. — Да, я тоже ощущаю эманации его чакры. Думаешь, Кокуо забрали?
Изо рта Трёххвостого вырвался огромный полупрозрачный пузырь. Мгновение — и он разлетается водяной завесой в разные стороны на пару километров.
Когда поисковое дзюцу, имеющее водную природу, попало на огненную шкуру Мататаби, кошка зашипела и вскочила на лапы. Она терпеть не могла воду. И только что Исобу намеренно окатил её. Но дерзить собрату она не решилась. Для столь необычных действий с его стороны были причины.
— Да, — моргнул Исобу и уставился в сторону широкой просеки. — Кокуо точно был здесь. Но вместе с тем здесь был кто-то ещё. Три человека. Два — едва ощущаю, они сюда не дошли. Однако третий… третий точно забрал Кокуо, причём не разбудив. И его чакра кажется мне очень знакомой…
— У нас мало времени, — Сон Гоку прервал излияния собрата-биджу. Его охватило беспокойство. Раньше он считал людей глупее обезьян, но в последнее время он вынужден был пересмотреть свои взгляды на мир. Некоторые люди, хоть и не чета Великому и Прекрасному Королю (то есть ему), но всё же могли доставить множество проблем. — Если забрали одного, то могут вернуться и забрать кого-то из нас. Уходим. А как найдём безопасное место, будем думать, что нам делать дальше.
— Ты прав, нии-сан, — протянула Мататаби. — Однако… ты сказал «нам»?
Сон Гоку фыркнул и сложил руки на груди. Ранее он считал себя достаточно гордым и сильным, чтобы именовать себя Королем, или Великим Мудрецом, равным Небесам. Ну, и отношение к остальным биджу у него было соответствующее — снисходительно-покровительствующие. Но эпохи меняются. И даже такой гордый и упрямый консерватор, как Король Обезьян, вынужден был иногда руководствоваться логикой и здравым смыслом.
А здравый смысл Короля подсказывал, что поодиночке — они обречены. Их запечатают вновь. Они для людей — лишь оружие. И противостоять шиноби можно лишь вместе. Да, ему удалось наладить отношение с Роши — его джинчурики. Но это, скорее, исключение из правил. Они имели с ним общие взгляды, потому и сошлись. Жаль, что Роши погиб.
Сойдется ли он со следующим джинчурики — проверять не хотелось. Да и учитывая недавние происшествия — логичным было бы затаиться где-то и придумать какой-то план.
— Да, Мататаби, — кивнул Сон Гоку, гордо подбоченившись. — Именно «нам»… и я надеюсь, вы достаточно восстановились.
— Вполне, старший брат.
Трёххвостый моргнул в согласии.
— Отлично, — оскалил клыки Король Обезьян. — Тогда не будем задерживаться. Не отставай, Исобу.
— Угу, — угрюмо заметил Исобу, поднимаясь на лапы.
У каждого из них ранее получилось наладить контакт с джинчурики. Однако назвать такой «симбиоз» пределом их мечтаний было нельзя. Теперь же новые обстоятельства, касающиеся охоты на хвостатых зверей со стороны Акацуки, заставляют их объединиться. По крайней мере, на некоторое время.
Несколько вздохов — и вот тройка биджу, в раз использовав около половины своих сил, превращаются в длинные сверкающие лучи чакры, чтобы устремиться за горизонт. Давно они не чувствовали вкус свободы.
И в ближайшие годы… терять эту свободу они не собирались.
* * *
Было решено, что Джирайя, как самый опытный и умелый шиноби, поможет провести эвакуацию в Амегакуре. Да и не мог он бросить Конан с жителями Дождя. Если биджу разбредутся по окрестностям — им несдобровать.
Потому Какаши с десятком АНБУ и маленькой жабой-проводником влезли в огромный призывной жабий желудок. После чего саннин отозвал их на Гору Мьёбоку, чтобы впоследствии отряд через портальный колодец вышел в Конохе.
Как там проводилась эвакуация и куда именно саннин собирался деть несколько тысяч жителей Аме — Какаши не знал. Впрочем, раньше же они где-то прятались. Значит, должны быть убежища. В любом случае, если жители и шиноби Аме спрячутся — проблем быть не должно. По крайней мере, ему так казалось.
Для Какаши сейчас главное — отчитаться перед хокаге. А дальше — пусть у старика голова болит. Он сегодня так-то даже умереть успел, потому нуждается в отдыхе. Хм… только кто же ему даст — этот чёртов отдых?
Если задуматься, Какаши удалось встретиться с отцом на пороге Чистого Мира. Или это был всего лишь сон? Или предсмертные галлюцинации? Ну, если это был сон, тогда как, к биджевой матери, Какаши смог научиться новому искусству меча? Техника Клинка Белого Света? Он никогда о ней не слышал. А сейчас вдруг ни с того ни с сего появились знания о ней. Более того, стоило ему воскреснуть, как Хатаке, перво-наперво, использовал именно её, предварительно призвав Кусанаги, чтобы выбраться из озера.
— Биджу! — прошептал Какаши. — Как всё непонятно…
— Какаши-сан? — отозвался один из анбушников в маске кота. К слову, у нескольких из оперативников АНБУ на месте фарфоровых масок красовались Хенге. Обычному человеку такое обнаружить было не под
