его на ноги.
Наконец он появился в зале Совета: исхудавший, с ввалившимися глазами, тряся курдюком дряблой старческой кожи, провисшей под подбородком.
Старший из Пандавов, восседая на троне, сейчас выглядел младше своего брата.
Кроме них двоих, в зале никого не было.
— Я все знаю. — Царь Справедливости сбежал по ступеням и обнял бывшего Витязя. — Я все… все… Тебе не успели передать: Дварака скрылась под водами моря. Пожалуй, так даже лучше. Пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов. Иногда мне кажется, что Великая Бхарата умирает по той же причине: ею правят ожившие трупы!
— Ты тоже?! — задохнулся Арджуна. — Ты тоже видишь этот сон?!
— Я тоже. И близнецы. И, по-моему, Бхима, хотя он никогда не может вспомнить, что именно ему снилось. Он только воет по утрам… Челядь разбегается, не в силах этого слышать.
Арджуна ничего не ответил. Они долго стояли молча, обнявшись, — два брата, два обломка былого.
— Мне надо к Черному Островитянину, — наконец сказал младший.
— Да, — ответил старший. — Да, конечно… Как только ты до конца поправишься. На это ушел еще месяц.
* * *
…Черный Островитянин долго смотрел на опаленные листы с последней Песней Господа.
— Отдыхайте, — бросил он гостям. И ушел в дом.
* * *
За спиной осталась переправа через кровавую Ямуну, мерно поскрипывали колеса, неспешной рысцой трусили кони, а в сознании братьев все еще звучали прощальные слова мудреца-урода:
— Гости, вы стали хозяевами. Поспешите. Может быть, вам повезет.
Через полгода, отдав последние распоряжения, пятеро братьев и их общая жена Черная Статуэтка тихо вышли из ворот Хастинапура.
Их никто не провожал.
* * *
На востоке, достигнув побережья, Арджуна бросил в соленые воды свой знаменитый лук Гандиву, возвращая Повелителю Пучин взятый когда-то дар.
Имело ли значение, что это были совсем другие пучины?
Затем они свернули на юг, посетив берег реки Кришны, на западе долго смотрели в море, скрывшее от взора улицы и дворцы Двараки, и наконец север явил им заснеженные вершины Химавата.
Великая Прадакшина, священный обход державы, завершилась.
* * *
…Шесть человек шли через Гималаи.
Пять стариков и одна темнокожая старуха.
По осыпям и ущельям, карабкаясь на крутые склоны, сбивая ноги в кровь, умываясь из ручьев, питаясь кореньями, запекая в глине редких ящериц, оставляя на шипах ююбы клочья одежд, — на север, на север…
В сторону жизни.
И за упрямцами мелко семенила лохматая собачонка, увязавшаяся следом еще от земель киратов.
«Пешком в рай? — неслась по их пятам молва, неслась и расшибалась вдребезги о равнодушный монолит гор. — Безумцы? Святые? Подонки? Герои?! Где Польза, ответьте?! — где же Польза?!»
Шестеро людей брели через Гималаи, не вслушиваясь в эхо Великой Бхараты.
На очередном привале вместо одного костра пришлось зажечь два, и этой ночью никто так и не сумел заснуть, слушая вой лохматой бескорыстной плакальщицы.
Дальше шли пятеро.
Пятеро мужчин.
Пятеро вдовцов — и одна собачонка.
Еще через неделю погиб первый из близнецов: отравился эрака-травкой, чьи сочные стебли жевал тайком, отстав от спутников. Второй близнец до самого вечера нес труп на руках, только рыча на уговоры остальных, и все казалось: он несет самого себя, свою душу, зная, что без нее умрет и он.
Так и случилось, когда руки отказались тащить скорбную ношу.
На погребальные костры не оставалось сил, и дальше пошли трое.
Следом бежала собачонка, тоскливо скуля.
Когда горный барс рухнул на спину тому, в чьих кудрях седина до сих пор соперничала с белизной хлопка, — старик, извернувшись, мертвой хваткой вцепилс зверю в глотку, и они катались по щебню под заливистый лай, пока самый широкоплечий из бродяг не обрушил каменную глыбу на затылок хищника.
Когда барса оттащили, под ним улыбался счастливой улыбкой мертвец с распоротым животом.
Широкоплечий умер вечером, в пещере, где двое остановились на ночлег.
Умер просто так: сел в углу и перестал дышать.
Еще через три дня сердце Гималаев, которое не скоро назовут Шамбалой в честь небесной коровы, раскрылось перед последним и собакой.
О дальнейшем сохранится мало. Скажут, что дверь от земли до неба встала перед путником. Скажут, что створки ее были распахнуты настежь, но проход загораживал грозный привратник. Добавят еще, что, глянув привратнику через плечо, путник увидел рай и ад, и враги его были в раю, а братья с женой — в аду.
Этому удивительному событию найдутся сотни толкователей, они рассмотрят сей факт с сотен разных точек зрения, но толкователи и точки зрения — это немногое, в чем мы не испытываем недостатка.
— Пропусти, — склонил старик голову перед вечно молодым привратником. — Я помню тебя: ты — сын Наставника Дроны… ты — ночной убийца. Пропусти меня, пожалуйста… или убей еще раз. Я больше не могу здесь.
Серые глаза привратника уставились на лохматую собачонку, что терлась у окровавленных ног старика.
— С собакой в рай? — был ответ, а может, только ветер просвистел в ущелье. — Проходи, несчастный, но ее оставь здесь.
И тогда взгляд старика, кого давным-давно звали Царем Справедливости, вспыхнул былым огнем.
— Нет, — покачал он головой и присел на ближайший валун, ибо изношенное тело отказывалось служить, ибо шестьдесят лет отныне считались возрастом дряхлости. — Мы дошли вместе и вместе пойдем дальше. Или останемся здесь. Хотя… спроси у нее, сын Наставника: может быть, она захочет пойти сама? Спроси, пожалуйста, и я с радостью уступлю дорогу псу…
Высилась дверь от земли до неба, лохматая собачонка жалась к ногам Царя Справедливости, и слезы текли по каменному лицу привратника.
А вокруг смыкались Гималаи.
До ближайшего конца света оставалось четыреста тридцать две тысячи лет.
Пустяк в сравнении с вечностью.
Декабрь 1996—ноябрь 1997г.
ГЛОССАРИЙ ИМЕН
АГАСТЬЯ — мудрец-риши, глава южных отшельников. Родился от общего семени Митры и Варуны, которое истекло при виде апсары Рамбху. Выпил море, приказал горе не расти и вообще славен подвигами.
АГНИ — бог огня, посредник между людьми и богами, возносящий жертвы на небо. Прозвища: Вайшванара — Всенародный, Семипламенный и т. д.
АДИРАТХА — Первый Колесничий, уроженец города Чампы, приемный отец Карны— Секача.
АДИТИ — Безграничность, мать богов-АДИТЬЕВ (т. е. сыновей Адити).
АЙРАВАТА — белый слон Индры, добытый во время пахтанья океана, один из четверки Земледержцев.
АМБА — Мать, старшая из трех бенаресских царевен, похищенных Грозным. В следующем воплощении явилась причиной смерти Грозного.
АМБАЛИКА — Мамочка, младшая из трех похищенных бенаресских царевен, мать Панду-Альбиноса.
АМБИКА — Матушка, средняя из трех бенаресских царевен, мать Слепца— Дхритараштры.
АРДЖУНА — Серебряный, третий из пяти
