Я хочу сказать вам, что я невиновен. Я никогда не совершал никаких преступлений, но иногда грешил. Я хотел бы простить этих людей за то, что они сейчас делают со мной.
Бартоломео Ванцетти — в момент, когда его привязывали к электрическому стулу 23 августа 1927 г. Они думают, что это началось со стука в дверь, раздавшегося примерно в 22 часа 9 мая 1985 года. Этот стук должен был испугать Кэтрин Истберн, которая в это время складывала белье в гостиной своего одноэтажного дома в Фейетвилле, штат Северная Каролина. Может быть, она стояла, держа в руках пару носков или детскую футболку, и ее сердце забилось сильнее. Кто бы это мог быть? Ее муж был в отъезде, трое маленьких детей крепко спали. Кто может в это время стучаться в дверь с черного хода?
Она прошла через кухню в кладовку и открыла дверь (никаких признаков взлома при осмотре обнаружить не удалось). Преступник вынудил миссис Истберн вернуться в гостиную, веревкой связал ей руки за спиной и швырнул ее на пол. Он рванул на ней блузку, так что две кнопки, щелкнув, раскрылись, и ножом разрезал ей лифчик спереди, сдвинув его назад, ей на руки. Приставив к ее горлу нож, он стянул с нее обувь и джинсы; при этом вместе с джинсами слетел один носок. Потом он с одной стороны разрезал ножом ее трусы и рванул их так сильно, что повредил ей кожу на бедре. Потом он изнасиловал ее.
Полиция восстановила этот сценарий, исходя из улик, найденных на месте преступления, но кое-какие вопросы так и остались без ответов. Сама ли Кэтрин Истберн открыла дверь и впустила незваного гостя, или же он каким-то образом вломился, не оставив никаких следов взлома? Или она поглядела в окно и узнала этого человека? Тогда, получается, этот человек был ей знаком? Или она была настолько доверчива и бесстрашна, что могла открыть дверь кому угодно в десять часов вечера, хотя мужа не было дома?
А вот в отчете патологоанатома практически все было ясно. Тело Кэтрин Истберн было обнаружено на полу в спальне справа от кровати, и лицо ее было накрыто подушкой. Пятнадцать ножевых ранений в грудь и такой огромный разрез на шее, что повреждены оказались трахея, пищевод, обе крупные артерии и обе крупные вены. Поскольку крови из ран в груди было относительно немного, патологоанатом заключил, что рана на шее, которая должна была в течение десяти секунд привести к потере сознания и в течение одной-двух минут к смерти, была нанесена первой. Колотые раны были нанесены оружием с острым лезвием, как минимум несколько дюймов длиной и менее дюйма[10] шириной; при этом патологоанатом не смог определить, использовалось только одно такое оружие или больше.
Тело трехлетней Эрин Истберн было обнаружено на полу в спальне слева от кровати, и ее лицо и грудь были частично накрыты подушкой. У нее было десять колотых ранений в грудь и верхнюю часть живота, а также огромный разрез на шее, который повредил трахею, пищевод, правую сонную артерию и частично левую. От раны на шее девочка должна была потерять сознание в интервале от десяти до шестидесяти секунд и в течение минуты-двух умереть. Одна из колотых ран повредила крупную артерию, идущую от сердца, которая тоже должна была вызвать почти мгновенную смерть — в интервале от нескольких секунд до нескольких минут.
Дальше по коридору, в средней спальне, было обнаружено тело пятилетней Кары Истберн; оно было прикрыто покрывалом до уровня чуть выше талии. У нее было десять колотых ран грудной клетки, нанесенных спереди и сзади и тоже огромный разрез на шее, от левой части срединной линии вокруг до задней стороны шеи. По мнению патологоанатома, рана на шее должна была привести к смерти через одну-две минуты.
По ходу дела, до или после этой череды убийств, убийца вытащил деньги и банковскую карту из сумочки Кэтрин Истберн. Из дома исчез также металлический сейф с кодом банковской карты и важными документами.
По дороге к выходу из дома убийца должен был пройти мимо комнаты 21месячной Яны. Тут он мог засомневаться и подумать: еще одна спальня — еще один потенциальный свидетель. Возможно, он открыл дверь и прислушался на мгновение к легкому, ритмичному дыханию ребенка. Его глаза к тому времени уже приспособились к темноте, и он смог бы различить кроватку, детские одеяла, пеленальный столик и мягких плюшевых зверушек. Питал ли он слабость к младенцам, или просто решил, что убийств уже достаточно?
Впрочем, окно детской выходило на улицу, так что, может быть, он просто услышал, что хлопнула дверь машины, или вдалеке раздался пронзительный вой сирены, и это прервало его размышления.
Он закрыл дверь спальни, где находилась Яна, и прошел по коридору, через кухню, в кладовку, покинул дом через ту же подсобную дверь и скрылся в туманной и дождливой ночи.
* * *
Утром в субботу 11 мая капитан Гэри Истберн ждал очередного еженедельного звонка от жены. Он был временно переведен в штат Алабама, в офицерскую школу, и через несколько месяцев собирался перевезти семью в Англию, куда его переводили служить. Часы тикали, Кэтрин не звонила, он начал волноваться и в 8:30 утра попытался позвонить ей сам, а потом снова пытался звонить в 11:00 и в 14:00.
К 17:00 капитан Истберн уже был уверен, что случилось что-то неладное. Он позвонил другу в Фейетвилл и попросил доехать до его дома и узнать, что там и как. Подъехав к дому, его друг громко постучался во входную дверь, несколько раз позвонил в дверной звонок, обошел дом вокруг и заглянул в окно спальни, где на одной из кроватей, вне поля зрения, лежало тело пятилетней Кары, прикрытое одеялом до уровня груди и с подушкой на лице. Поскольку он не увидел ничего необычного, то, вернувшись домой, позвонил Гэри Истберну, чтобы успокоить его. Но Истберн был уверен, что случилось что-то неладное. «Позвони шерифу», — попросил он друга.
Около полуночи помощник шерифа подошел к дому Истбернов, постучал несколько раз и прикрепил к двери записку для Кэтрин Истберн с сообщением, что ее муж пытался связаться с ней по телефону.
На следующее утро, в воскресенье 12 мая, забеспокоились соседи Истбернов, Роберт и Норма Сифелдт: почему дети не выходят на улицу и не играют на спортивной площадке? Почему на крыльце скапливаются газеты? В 11:30 Роберт Сифелдт постучал в дверь с черного хода, затем подошел к входной двери, громко постучал и позвонил. Потом он приложил ухо к двери, несколько минут слушал, и ему показалось, что он слышит слабый крик ребенка. «Норма, иди скорее сюда!» — крикнул он. Миссис Сифелдт тоже послушала у входной двери, а затем перегнулась через перила крыльца, чтобы послушать, что делается в передней спальне. Потом она посмотрела на мужа, и выражение лица у нее было испуганное и растерянное. «Я слышу плач младенца, — сказала она. — Давай-ка позвоним в полицию».
