— Это все, что вы скажете по этому поводу? — взорвалась Прунелла. — Я нахожу ваше замечание исчерпывающим!
— Я так и знал, что вы рассердитесь, — ответил граф. — Но пора понять, что Нанетт и Паско хотят сами распоряжаться своей жизнью, и мы ничего не можем с этим поделать.
— Лично я знаю, что делать! — возмутилась Прунелла. — Но мне нужна ваша помощь.
— Какая же именно?
— На тех лошадях, которые может себе позволить Паско, дорога до Дувра займет не меньше шести часов и даже больше. Я где-то читала, что во Францию ежедневно отплывают два судна: одно утром и одно днем.
— И вы хотите попытаться помешать им сесть на корабль? — догадался граф.
— Совершенно верно.
— И вы хотите, чтобы я отвез вас в Дувр?
— Я думаю, что вы сделаете это намного быстрее, чем почтовая карета, сколько бы я ни заплатила наемному кучеру.
— Хорошо, — сказал граф. — Я прикажу через час подать мой фаэтон к вашему отелю.
— Почему надо ждать целый час? — огорченно воскликнула Прунелла.
— Я должен отдать некоторые распоряжения до того, как покину Лондон, — ответил граф. — А кроме того, я еще не завтракал.
Несмотря на крайнее раздражение, Прунелла поняла, что она ничего не выиграет, если будет спорить, и ей не осталось ничего другого, как согласиться на условия графа:
— Хорошо. Я вернусь в отель и соберу саквояж на случай, если нам с Нанетт придется где-нибудь остановиться на ночь.
На губах графа показалась насмешливая улыбка, но он молча пересек комнату и открыл дверь перед девушкой. Только когда они проходили по холлу, он спросил:
— Вы не хотите подождать, пока я пошлю за своим экипажем?
— Я буду ждать вас в отеле с большим нетерпением, милорд, — ответила Прунелла. — Как вы понимаете, мы должны попасть в Дувр до отплытия дневного корабля.
— Я не забуду об этом, — сказал граф. Лакей остановил наемный экипаж, а граф, стоя на крыльце, наблюдал за отъездом Прунеллы. Она сидела в карете прямо, не опираясь на спинку сиденья, и смотрела перед собой. Когда экипаж скрылся из глаз, граф вернулся в дом и начал отдавать приказания.
Прошел час и еще десять минут, прежде чем экипаж графа, запряженный прекрасными гнедыми лошадьми, остановился у отеля, в котором его с большим нетерпением ожидала Прунелла. В другом случае девушка не только полюбовалась бы лошадьми, но и подумала бы о том, откуда у графа такие средства. Но он опоздал, каждая минута казалась Прунелле вечностью, и она не могла думать ни о чем, кроме того, что они должны были быть уже в пути, ведь им нужно попасть в Дувр раньше, чем Нанетт ступит на борт корабля, отплывающего во Францию. Если они не успеют, тогда уже не останется никакой возможности спасти сестру от ужасной участи стать женой человека, которому нужно только приданое Нанетт и которого Прунелла презирала всем сердцем. Маленький саквояж Прунеллы, собранный Чарити, был погружен в фаэтон, и портье помог Прунелле занять место рядом с графом. В дверях отеля с потерянным видом стояла Чарити. Она прощально махала рукой, но не получила ответа от своей хозяйки.
— Что же мне делать? Куда мне деваться, мисс Прунелла? — спрашивала она у девушки, нервно меряющей шагами гостиную в ожидании графа.
— Ты будешь ждать здесь с моим багажом, пока я не вернусь, — ответила Прунелла.
Больше она ничего не сказала: хотя ей очень хотелось отругать Чарити за то, что она помогала Нанетт обманывать ее, но все же ей было жаль старую няню. Граф мастерски правил лошадьми, и именно этого она от него и ожидала. Лошади были свежими, они быстро несли экипаж все дальше от Лондона, и вскоре фаэтон катился по открытой местности. Довольно долго они ехали в молчании, которое прервала Прунелла:
— Здесь не такое оживленное движение, как я ожидала.
— Когда спешишь, лучше избегать главные дороги, — ответил граф.
Прунелла ничего больше не сказала, да и разговаривать при такой скорости было непросто. Кроме того, ей не хотелось отвлекать внимание графа от управления лошадьми, когда время было так дорого.
В полдень граф въехал во двор небольшого почтового трактира.
— Почему мы остановились? — спросила Прунелла.
— Я проголодался, — объяснил граф, — полагаю, что и вы тоже. Кроме того, здесь мы сменим лошадей.
—У вас здесь собственные лошади? — удивилась Прунелла.
— Да, — ответил граф.
По его голосу чувствовалось, что он не расположен к беседе, но Прунелла все же отметила это как еще одно проявление его экстравагантной расточительности. Конечно, ей было хорошо известно, что очень модно держать своих лошадей на почтовых станциях всех главных дорог. Прунеллу проводили наверх, где она могла привести себя в порядок с дороги. А когда она спустилась, ввели в небольшую отдельную комнату, где ее ожидал граф. Ленч, поданный в одно мгновение, оказался прекрасным. Она так спешила, что не стала отказываться, когда граф предложил ей стакан вина. Некоторое время они ели в молчании, затем граф неожиданно заметил:
— Я прошу прощения за то, что не сказал вам раньше, как вы сегодня прекрасны.
Девушка посмотрела на него с удивлением: она совсем не ожидала комплиментов, но когда их глаза встретились, кровь прилила к ее щекам.
— У меня нет... времени... думать о себе, — сказала она растерянно.
Ее ответ должен был прозвучать холодно и решительно, но получился тихим и робким, и Прунелла отвела глаза, потому что не смогла больше смотреть на графа.
— Но у меня было время подумать о вас, — возразил он, — и позже, когда вы немного успокоитесь, я хотел бы поговорить о нас: о вас и обо мне.
— Нет... пожалуйста... — умоляюще проговорила Прунелла.
— Отчего же нет? — настойчиво продолжал граф. — В конце концов, хотя я и хочу видеть вашу сестру счастливой, но волнует меня не она, а вы.
— Это... то, что вы.. это не должно...
— Почему?
— Я должна заботиться о Нанетт... а это значит, что мы... не должны оставаться в Мэноре...
Она испуганно оборвала свою речь и со вздохом продолжила:
— Все это произошло оттого, что я вчера сказала Нанетт, что мы едем в Бат, а затем, возможно, и в Париж. Должно быть, она немедленно написала Паско, и они вместе придумали этот побег.
— Именно так все и было. Прунелла вскинула глаза и с подозрением посмотрела на графа:
— Вы знали... что они собираются... так поступить?
— Должен признаться, что я это предполагал.
— Почему вы не помешали им? Почему вы не сообщили об их планах мне?
— Потому, Прунелла, — ответил граф, — что Паско — мужчина. Он должен сам принимать решения в своей жизни, и еще должен заметить, что он всего лишь племянник, а не мой сын.
