Он медленно кивнул:
— Я должен. Ты права, тогда я был мальчиком. Но теперь я взрослый человек. Я прятался. И все это нужно забыть, Габриэлла. Ты права. Я был настолько уверен, что все воспринимают меня монстром, страшным и мрачным типом. Эта маска была лучшим, что у меня было. Она держала всех на расстоянии. Но… я не хочу этого больше. Я думал, что одиночество сделало меня сильным. Я убедил себя, что живу иначе, чем жили мои родители, — более правильно и мудро. Отказываясь от безрассудного поведения, охраняя себя от лишних тревог и волнений. Но я боялся совсем не за других. Я боялся за себя. И ты права. Жизнь без тебя будет совершенно невыносимой.
Он сделал шаг к ней, обхватив ее голову и глядя в ее темные глаза, произнес:
— Если ты будешь со мной после всего, что я сказал и сделал, то я был бы счастлив, если бы ты… Полагаю, я могу попросить тебя выйти за меня замуж?
— Нет, — сказала она, и его сердце замерло. — Не можешь. Потому что ты не сказал, что любишь меня.
— Я думал, это и так понятно.
— Не совсем. Я люблю искусство, я люблю поэзию, мне нравятся книги. Мне нравится красота, которую я вижу перед собой.
На губах у него застыла кривая улыбка.
— Моего лица недостаточно?
— Сначала было достаточно. Но теперь мне нужны подтверждения.
— Я люблю тебя, красивая Габи.
— Правда? — спросила она. Слезы наполнили ее глаза. Счастливые слезы. У него закололо в груди. — Несмотря на то, что я не скучная?
— Особенно потому, что ты не скучная. Потому что ты умница. Потому что ты учишь меня разным вещам — учишь узнавать мир и понимать себя. Я хочу провести остаток моей жизни в твоих объятиях, хочу касаться тебя, быть с тобой. Я хочу, чтобы твои губы были последними, что я целовал. И я хочу быть единственным, кто владеет твоим сердцем. И в случае, если ты пропустила это в первый раз, я люблю тебя.
Принцесса улыбнулась мечтательной улыбкой. Алекс был счастлив, что эта улыбка предназначалась именно ему.
— Это лучше.
— Теперь я могу сделать тебе предложение?
— Ты действительно хочешь жениться на мне, Алекс?
— Да. Потому что ты заслуживаешь настоящего счастья, а я готов тебе его дать. И… я все еще чувствую, что есть вещи внутри меня, которые я должен проработать. Боюсь, тебе со мной придется непросто.
— Ничего, я справлюсь. Но потом будут и другие времена, когда тебе придется мне помогать. Мы единое целое, не забывай об этом. Навсегда. Когда тебе понадобится помощь, Алекс, я буду рядом, — сказала она, сделав шаг вперед и положив ладонь ему на щеку. — И я знаю, что ты тоже никогда меня не оставишь. Вот что такое любовь. Это поддержка и взаимовыручка.
— Если я дрогну, Габриэлла, — сказал он, взяв ее за подбородок большим и указательным пальцами, — обещай мне, что ты вернешь меня на путь истинный.
— Даю слово.
— Я не могу нарисовать тебя, Габриэлла. Я не могу показать тебе, какой прекрасной ты являешься для меня. Увы, я так же не разбираюсь в поэзии.
— Ложь. Ты прекрасно в ней разбираешься.
— Нет, не хвали меня, я этого не заслужил. Так что я скажу это просто и честно. Я люблю тебя. Отныне и навек.
— Это действительно все, что мне нужно.
— А белые тигры?
Она коснулась его подбородка.
— Я бы не отказалась от белого тигра.
— Ну, — сказал он, — возможно, мне негде будет все это разместить. А как тебе белая рождественская свадьба?
Она улыбнулась, нежно обняла его за шею и поцеловала.
— Звучит просто отлично.
Эпилог
Свадьба миллиардера и принцессы — на самом деле удивительная вещь.
Вся семья Алекса приехала, чтобы помочь им с Габриэллой отпраздновать этот замечательный день. Они казались всем присутствующим невероятно гармоничной парой, их глаза светились любовью.
Джованни задавался вопросом, было ли членам его семьи суждено любить Д’Оро… Если так, он был рад этому. Когда он сидел, наблюдая, как его любимый старший внук дает свадебный обет внучке женщины, которую он всегда любил, он испытал чувство абсолютной завершенности.
Королева Лючия, его истинная потерянная любовь, наконец вернулась к нему. Это было чудо.
И не важно, сколько лет жизни у него осталось, потому что он знал: это будут самые счастливые годы. Ему представлялось, что очень немногие люди могли похвастаться тем, что встретили свою настоящую любовь.
Врачи заверили Джованни, что с его здоровьем все в порядке и он проживет еще долго. Они также сказали ему, что он резко пошел на поправку, и это было чудом для всех.
Конечно, чудеса случались вокруг него. Все его внуки остепенились и нашли свою любовь. Нейт вошел в их семью окончательно и бесповоротно. Алессандро исцелился от ран, оставленных его родителями.
И самое главное — рядом с ним сидела Лючия.
Да, обозревая семейное поместье, пышно украшенное на Рождество сверкающими огнями, лентами и ветвями остролиста, он не мог не думать о том, что все это лишь вещи, предметы роскоши. Чудом была и всегда будет любовь, доступная тем, кто искренне ждет ее всем сердцем.
Он взял руку Лючии в свою, а Алессандро потянул Габриэллу в объятия для поцелуя. Джованни посмотрел на Лючию и увидел, что ее глаза были прикованы к картине, висящей в большой комнате. Возможно, изображение было немного провокационным, но не менее прекрасным.
— Я люблю тебя, — сказал Джованни, пожимая руку Лючии.
Она отвела глаза от картины и посмотрела на него, улыбаясь.
— Я вижу это. И люблю тебя так же сильно.
