Глава 15
Алекс созерцал процесс наполнения ванны виски, чтобы выяснить, сможет ли он поглощать алкоголь прямо через кожу. Он был готов на все, чтобы приглушить рев боли, которая, извиваясь внутри его тела, ударяла в виски, ломала кости, засела глубоко под кожей и окутала все его существо.
Алкоголь совершенно не действовал, не заглушал сумасшедшие боль и тоску, оставшиеся после расставания с Габриэллой. Он все еще вспоминал ее лицо. Как она смотрела на него.
Раненая, растерянная, с застывшей болью во взгляде и немым вопросом: «Как ты мог так поступить?!»
Этот вопрос он обдумывал часами, он разъедал его изнутри.
Алекс так до сих пор и не понял, что он тогда сделал. Он защищал ее? Или себя? Она открыто говорила о том, что скрывалась от мира намеренно, из‑за нехватки родительского внимания, любви и заботы. Она была уверена, что ничего не значит для них.
А он…
Разве он не прятался от мира? За маской дракона или бездушного монстра. Держа всех на расстоянии. Особенно сводного брата, который был там, в доме родителей, в ту ужасную ночь. Нейту была нанесена болезненная психологическая травма.
Одной этой мысли было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание. Осознание того, что его поступки были порождены не необходимостью держать все под контролем, а страхом. Это съедало основы его уверенности в себе. Он считал себя сильным. Он считал, что всем управляет.
Теперь он казался себе мальчиком, прятавшимся от сложных чувств. Трудных решений. Отчаянно избегавшим столкновения с реальными трудностями. Так же, как он сделал с Нейтом.
Но какая жизнь у нее могла бы быть с ним? Что же он мог предложить Габриэлле? Он знал, что она сделала для него. Она дала ему надежду. Она научила его ценить искусство, красоту.
С ней он испытывал все те теплые чувства, которых у него никогда в жизни не было. Да, он точно знал, что она предлагала ему, и он боялся, что заставит ее столкнуться со своими жуткими проблемами и страхами. Он до сих пор не мог без дрожи вспоминать ночь, когда погибли родители… Единственное, что он мог дать Габриэлле, — ощущение бесконечной тоски и одиночества.
Вдруг дверь в его квартиру распахнулась. Он задумался на миг, что пора бы прекращать пить, — не могла же Габриэлла стоять на пороге его дома. Свет в прихожей создавал золотой нимб вокруг ее золотистых волос, делая ее похожей на ангела посреди ада. Его личного ада. Как будто она пришла, чтобы спасти его от гибели.
И он отчаянно хотел, чтобы это было так.
Как получилось, что это воплощение невинности и юности может превратить такого пресыщенного плейбоя, как он, в жалкого, отчаявшегося человека? Как получилось, что она влезла к нему в душу и теперь вовсю властвует ею? Он обязан был все контролировать. Да, она наверняка грустила после их расставания, но жизнь продолжается… И он должен иметь возможность двигаться дальше, как он всегда делал. А сейчас он чувствовал себя парализованным.
— Габи, — сказал он грубо.
— Ты не можешь меня так называть, — сказала принцесса, стремительно входя в комнату и с шумом закрывая за собой дверь. — Пока не исправишь то, что ты сделал.
— Список моих грехов длинный, Габриэлла. Ты должна конкретизировать.
— Кое‑какие мелочи: ты врал мне и разбил мне сердце. — Она скрестила руки, задрала вверх свой гордый подбородок, а ее маленькое тело вибрировало от ярости. — Я понимаю. Мне потребовалось некоторое время, потому что пришлось копаться в своей собственной боли, чтобы понять тебя, но я это сделала. Ты боишься себя. Боишься чувств. И в этом мы с тобой едины.
Услышав эти слова из уст Габриэллы, Алекс понял, что сложно это отрицать. Он столько раз пытался анализировать свою жизнь, свои поступки, но каждый раз заходил в тупик.
Габриэлла знала его. Он на это надеялся. Она разбиралась в чувствах, в отличие от него.
— Но мы не можем так просто расстаться, — сказала она. — Это того не стоит. Что мы получим в итоге? Годы сожалений о том, что мы не вместе? Вместе мы много можем сделать. Хотя, по всем правилам, нам не нужно быть вместе: Алекс, я принцесса. И я должна выйти замуж за человека благородного происхождения или хотя бы не за беспутного повесу. Ты должен найти женщину с изысканным вкусом, невероятно красивую и опытную. Но это не то, чего мы хотим на самом деле. Мы хотим друг друга. Потому что ты моя настоящая любовь, Алекс. Другая половина моего амулета. Единственный мужчина, и я никогда тебя не забуду. В моей душе была пропасть, с рождения, и я об этом не знала, пока тебя не встретила. Теперь я чувствую себя цельной и наполненной, в моей жизни появился смысл.
Ее слова эхом звучали в сознании Алекса: он прекрасно понимал принцессу. И полностью был с ней согласен.
— Но ведь нам будет трудно. — Он сглотнул. — Как мы можем просто забыть все то, от чего бежали долгие годы?
— У нас просто нет выбора. Или мы забываем обо всех своих страхах, или мы любим друг друга, Алекс. И мне хотелось бы быстрее забыть свою боль. Забыть свой страх. Единственное, о чем я хочу думать, единственное, что доставляет мне радость, — это любовь к тебе, мой дорогой.
Его грудь расширилась, дыхание выровнялось.
— Не думаю, что любить — это просто, Габриэлла.
— Может быть, и нет. Может быть, я живу в фантазиях. Но… О, Алекс, как я хотела бы жить в этих фантазиях с тобой. Я знаю, ты думаешь, что я молодая и глупая…
— Нет, — сказал он. — Я не думаю, что ты глупая. Я восхищаюсь тобой: несмотря на все то, что случилось в твоей жизни, ты выросла прекрасной, мудрой и доброй девушкой. Я думаю, что ты подарок, которого твои родители не заслуживают, не ценят. Я думаю, что ты подарок, которого я не заслуживаю.
— Но что толку в подарке, который никто не хочет брать?
Алекс почувствовал, что задыхается.
— Я хочу тебя. Хочу. Но… я… на тысячу лет старше тебя. Я битый жизнью старый холостяк. Не лучше ли тебе быть с другим человеком?
— Нет, — сказала Габриэлла просто и без колебаний. — Ни один человек не заставит меня выйти за пределы библиотеки. Мне нравились мелочи. Спокойные дела. Но то, что я чувствую к тебе… буря, ураган сумасшедших эмоций. Я была настолько поймана врасплох тем, что повеса может увлечься тихоней, и до сих пор не перестаю удивляться тому, как ты сумел заставить меня пойти на это грандиозное приключение. Алекс, тот факт, что я хочу тебя, — чудо само по себе. Я не уверена, что ты ценишь это.
Он невесело рассмеялся.
— Поверь мне, я ценю.
— Ну, так и я ценю тебя. Я люблю тебя. И прости, что между нами все так сложно. Прости за то, что появилась в твоей жизни. Но моя любовь к тебе — самая удивительная, прекрасная вещь на свете. Строить реальные отношения гораздо лучше, чем прятаться. Пожалуйста, пойдем со мной. Прочь от вины. Потому что я знаю, что ты все равно чувствуешь себя виноватым, но ты никак не можешь простить себя, того маленького мальчика, который растерялся и отступился. Ты должен простить себя.
