Странная слабость вдруг охватила меня. На мгновение земля и небо поплыли перед глазами. Мне показалось, что я… засыпаю? Джерх, я слишком мало знала обо сне. Мне не с чем было сравнивать.
Я потрясла головой, пытаясь прогнать звон в голове. Околдовал он меня своим танцем, что ли?
— Сковал, — поправил чародей вслух. — Но не бойся. Это совсем не опасно. Раскройся передо мной, мадхет!
На верхней губе, чуть выше тонкой чёрной щёточки щегольских усиков, проступили крошечные капельки пота. Ему тоже было трудно. Интересно, почему? На что уходили сейчас его силы и внимание?
— Расскажи мне, мадхет, о вашем Пути, — сказал чародей.
Теперь он ритмично раскачивался. Четтан отражался в его тёмных глазах двумя хищными кровавыми огоньками. Это раскачивание убаюкивало меня, завораживало, погружало в тёплый туман бездумия…
— Куда вы идёте и зачем? — звучным шёпотом спросил чародей.
— К джерху в задницу, — мило улыбнулась я.
Чародей спокойно кивнул, ничуть не рассерженный дерзостью.
— Сопротивляешься, — сказал он. — Это хорошо. Понимаешь, единственный способ противиться заклятию Откровенности — стать податливым, как тёплый воск, и расползаться под нажимом Силы, проскальзывая между стальными пальцами вопросов. Тот, кто сопротивляется — обречён. Сопротивляйся мне, мадхет. Сопротивляйся. Доверься мне и борись со мной.
По спине у меня скатился ручеёк горячего пота. Четтан остановился в зените и упорно не желал двигаться дальше, как будто его прибили к небу гвоздями. У меня слипались глаза. Подождите… только что Четтан был так низко, что отражался в глазах этого… ладно, потом. Неважно.
— Теперь ответь, где сейчас Ассанг? — вёл дальше чародей.
— Чего-о?
Мы вытаращились друг на друга, как две не вовремя разбуженные совы. Я пришла в себя первая:
— А ну-ка повтори, что ты сказал!
Чародей брезгливо улыбнулся.
— Значит, ты даже имени такого не знаешь, — сказал он. — Это хорошо. Но странно. Хотя…
Он нахмурился. Раздражение исказило его правильные черты, и у чародея вдруг сделался глупый вид. Есть лица, которым лучше оставаться застывшими как лики каменных статуй. До сих пор чародей смотрелся гордо и возвышенно, как флаг на шпиле замка. А теперь он выглядел тем же самым флагом, только обгаженным голубями.
— …если она не знает имени, то не может ответить, — бормотал он вполголоса, совершенно забыв обо мне. — Но ведь даэна она знает несомненно, так почему же тогда…
Четтан по-прежнему торчал в зените и поливал нас чудовищным жаром. Смутные дни! Что-то здесь было определённо не так. Я незаметно оглянулась.
У меня за плечом прятался вечер. Я вдруг оказалась на странной грани между вечным полднем и стремительно густеющими сумерками; и там, в сумерках, за невидимой разделяющей стеной беззвучно металось и билось в преграду что-то большое, серое и расплывчатое — словно огромная, трепещущая крыльями бабочка. На мгновение оно застыло, и я разглядела, что это вулх. И тут же очертания серой фигуры размазались от невероятной быстроты движений.
В мгновенной вспышке озарения я поняла, что вечер по ту сторону настоящий, а жаркий полдень внутри созданного колдуном мирка — это ложь. Фальшивка для отвода глаз. Да ведь он просто-напросто вор, этот чародей! Заговорил мне зубы красивыми словесами, а сам гнусным образом тырит моё время!
— …знает истинное имя? — с удовольствием повторил чародей. — Это было бы неплохо.
Мой взгляд упал на походную сумку и на выглядывающий из неё продолговатый предмет, обёрнутый в лоскут кожи. Магические ножны! Жаль, что они пусты, но, может, и сами по себе они мне помогут? Иной магии в моём распоряжении всё равно нет. Я потянулась к ножнам…
— Ладно! — громко сказал чародей. — С тайной вашего Пути мы разберёмся чуть погодя, а пока скажи мне, как истинное имя того, кого ты знаешь как старикашку Лю?
Меч был у меня в руке. Тяжёлая рукоять больно ударила меня по ладони, когда он появился прямо из воздуха. В лицо мне плеснул порыв ветра с запахом металла. Старинная сталь тускло блеснула в кровавом свете ложного полдня — словно сдержанная улыбка человека, привыкшего выполнять обещания.
Но я не могла поднять руку с мечом! Колдовской танец и пляска кровавых огоньков перед глазами слишком крепко меня связали.
В следующий миг огромная серая бабочка пробила сразу рассыпавшуюся мириадами осколков преграду, и со свирепым рычанием тяпнула меня за… за ту часть одёжки, которая была штанами.
Я с воплем вскочила на ноги, одновременно занося меч для удара. Заклятие слетело с меня, как осенняя паутина под порывом ветра.
Чародей с невнятным возгласом поднялся, прикрываясь рукой и отступая на шаг.
Я нанесла удар Опережающим.
Воздух раскололся с оглушительным треском. Алые и оранжевые молнии закрыли окружающий мир огненной сеткой. Кажется, я на мгновение оглохла и ослепла.
Под ногами чародея разверзлась лиловая пропасть, и он канул туда, как булыжник в трясину.
Прыгнувший на него вулх ухватил зубами пустоту, выплюнул и обратил ко мне возмущённый взор.
Но я точно с таким же выражением смотрела на собственные руки.
Тьма и все демоны Ночи!
Меч исчез.
Ярко пылал костёр, разведённый на прежнем месте. Четтан уже почти зашёл, и единственным освещением были пляшущие блики костра.
Поднеся двумех поближе к огню, я лихорадочно копалась в нём, отбрасывая ненужные предметы.
Под руку подвернулась плоская коробочка. Я нечаянно сдавила её с боков, коробочка раскрылась, и самоцветы сверкающими дождинками пролились на траву. Собирать их было некогда. Почему-то мне вдруг стало очень важно написать записку своему спутнику. И сделать это именно сегодня, сейчас, до пересвета. А до пересвета оставались считанные минуты.
Тьма! Ведь была, была здесь нужная мне вещь, я же помню! Я ещё мимолётно удивилась неуместности, несообразности этого предмета, когда проверяла содержимое дорожных сумок на старой мельнице — и тут же забыла о нём, рассматривая оружие.
Над головой протяжно заухал филин. Из глубины леса ему отозвался другой. И сразу, как будто получив сигнал к наступлению, на меня ринулись комары.
Тьма и демоны! Я взвыла и вытряхнула всё содержимое походного двумеха себе под ноги. Заплечная сумка, в которую было завёрнуто что-то тяжёлое, стукнула меня по ступне. Джерхи! Что там внутри?!
Я вытряхнула всё и из сумки тоже. Тяжёлыми оказались книги — три увесистых тома в кожаных переплётах. Я о них совершенно позабыла. Зачем мне книги в пути?! Совсем охренел чародей, не иначе… А, может, книги принадлежат моему спутнику? Я недоверчиво хмыкнула.
Искомый предмет оказался на самом верху груды вещей. То есть лежал он на дне заплечной сумки, которая в свою очередь покоилась на дне двумеха. Если бы не комары — я бы его точно не нашла до пересвета.
