— Так — похоже, — мрачно сказал Моран и сразу светло улыбнулся из под насупленных бровей. — Да ладно, чего вы… Трудно переделывать себя.
— И не надо, — голос Халимора звучал, как шелест пересветного ветерка. — Оставайся собой истинным. Только это ещё труднее…
— Кстати, о ножах, — Моран хлопнул себя по лбу и ловко, словно фокусник, извлёк из-под плаща гурунарский метательный нож.
— Держи, госпожа Тури… Ты умело ими пользовалась. Так что один теперь — твой.
И он протянул узкую полоску металла рыжей девчонке. Метательный нож. Тот, что получше.
— Когда ты его подобрать успел? — спросила Тури растерянно. Похоже, ей никто и никогда не делал подарков. — Спасибо, Моран.
— Пожалуйста. Если не свидимся больше — может, вспомнишь.
Тури жёстко взглянула на анхайра.
— Что значит — не свидимся?
— Я не верю в сказки, Тури, — тихо сказал Моран. — Всё-таки не верю. Я хотел бы, чтоб ты была рядом… Но мы разные. И принадлежим разным мирам. Всё, что я могу тебе обещать — это помнить.
— Ну, ладно, — нарочито громко сказал Ассанг. — Вы тут разбирайтесь, а у меня ещё дела есть… Ветер! — ещё громче позвал он.
Вороной красавец неспешно подошёл к нему, аккуратно ставя копыта между камней, и ткнулся мягким губами в ладонь.
— Пришло время вам расстаться, мальчики, — негромко сказал Ассанг.
— Спасибо, Ветер. Прощай — или до свиданья?
Громкое ржание эхом отразилось от дольменов. Ветер взвился в свечу — и в то же время остался неподвижным. Только тот конь, что отступал сейчас по осыпи на задних ногах, был рыже-коричневым, а стоящий смирно — белоснежным.
— О как! — поражённо сказал Моран, оглядываясь.
Рыжий конь опустился на все четыре копыта и сделал ещё один шаг в сторону. И в то же время не сделал его. То есть гнедой — сделал, а соловый — нет…
Три коня стояли рядом — белый, гнедой и соловый.
— Трое в одном, — Роэн одобрительно кивнул и закашлялся. — Ты хорошо придумал, Ассанг. Это именно то, что нужно было для вашего путешествия.
— Вот почему он был такой неутомимый, — понимающе прошептала Тури.
— Вот почему он жрал за троих… — пробормотал Моран.
— Лови, — Ассанг бросил Морану повод белого. — Его зовут Снежок. Тебе понравится.
— А мне — вот этот! — возбуждённо завопила Тури, бросаясь к соловому. — Как его зовут?
— Его зовут Чоб, — сказал маг. — Только тебе он не достанется. Если Халимор всё-таки отправится с нами, Чоба возьмёт он. А я уж на Дарахе… хотя вообще-то я старый, мне быстро ездить нельзя…
— А как же я? — обиженно сказала Тури, тряхнув рыжей гривой.
— А ты побежишь рядом, карса, — строгим голосом сказал Ассанг. — Ты ведь ничего ещё не умеешь, Тури. Сейчас сила Трона окончательно покинет тебя, и ты станешь карсой, потому что в небе Меар. Ещё много-много кругов тебе придётся учиться, чтобы задерживать преображение хотя бы на час — я уж не говорю на день.
— О! Теперь верю, — Моран повернулся к Роэну. — Ну что, братья-хоринги, отпускаете с нами Халимора?
Роэн улыбнулся, как умели только хоринги — и как улыбаются взрослые детям, задавшим детский вопрос, на который не ответить однозначно.
— Ты неверно подобрал слово, Моран. Не отпускаем. Посылаем.
Моран вопросительно взглянул сначала на Роэна, потом на молодого хоринга, ставшего от улыбки особенно бледным.
— Теперь и у народа хорингов есть дела за Юбеном. Халимор будет первым. Куда ты идёшь, в Дренгерт?
— Вряд ли… — проворчал Моран. — Лучше в Риву.
— Значит, Возрождение начнётся в Риве. И если решишь заглянуть в Плиглекс на днях — у тебя будет верный спутник.
— В общину ашерхов? — догадался Моран.
— Да.
— Понятно.
Он подошёл к молодому хорингу и заглянул в глаза.
— У меня к тебе две просьбы, Старший, — сказал Моран. — Первая: присматривай за мной, когда я буду… ну, вулхом. Четтанскими днями.
Ассанг скептически покачал головой и проворчал:
— Он неисправим!
— И вторая. Научи меня метать ножи!
Халимор, запрокинув голову, засмеялся.
— Хорошо, Моран. Я согласен.
Хоринги вскинули руки в прощальном жесте. Но сказали почему-то: «До встречи!», а не «Прощайте!».
Моран помнил, что людям, живущим недолго, хоринги всегда говорили «Прощайте!», а «До встречи!» — только таким, как они сами. Тем, у кого впереди Вечность.
Но Моран не верил в сказки. Даже если очень хотелось.
— Джерх!.. — возмущённо заорала Тури. — Ассанг, ну… уау!!!
— Я же говорил тебе, подлая девчонка! — рявкнул Ассанг, поднимаясь в седло. — Учиться надо, учиться!
— Я сложу об этом балладу, — мечтательно сказал Роэн собратьям, глядя на отъезжающих. — Трое всадников на фоне встающего Меара — что может быть прекраснее?
Ассанг верхом на Дарахе. Моран верхом на Снежке. Халимор верхом на Чобе.
Три всадника. И гибкий силуэт карсы чуть в стороне.
И ещё — Корняга верхом на Моране. На плече.
Хоринги пристально глядели им вслед, запоминая эту картину навсегда — или во всяком случае очень надолго, как умеют запоминать только хоринги.
— Сложи, — отозвался Лаэлли. — Только давай споём её уже в том мире, под взглядом Близнецов.
Негромкий стук копыт и скрипучий голос неугомонного Корняги уже затихали вдали. И только сейчас высоко в небе над светлой У-Наринной, Каменным лесом, оборвалась еле слышная песня Ночи.
Потому что любая Ночь рано или поздно кончается.
