Я спросила, как быть с полицией. Рассказывать им о визите незнакомца или нет?
Бартек задумался.
— Смотря как обосновать рассказ. По городу в четыре часа утра без всякой причины не бегают.
Объяснение было у меня наготове. Я вполне могла признаться в том, что внезапно вспомнила об отравленном коньяке и кофе, разволновалась, не могла заснуть и из двух зол выбрала меньшее: вместо того чтобы метаться в постели, приехала сюда и все вылила. Вполне приемлемое объяснение. Значит, так, полицейских уведомить надо, описать им этого типа, и, если они не совсем идиоты, вычислят его…
— А если не вычислят? — вдруг забеспокоился Бартек. — Черт его знает, видел ли кто его в Константине. Ну да ладно, ты уведоми полицию, а у меня есть идея…
* * *
— Анонимный информатор, — торжественно объявил Геня за уткой с яблоками. С этой уткой мне не пришлось возиться, купила готовую в баре «Корнер». — То шептал, словно с того света звонил, то говорил через нос.
Мы вопрошающе смотрели на него, ожидая продолжения. Геня дожевал кусок.
— Знаете, как это делается: нос сжимают пальцами, и голос звучит, словно у человека чудовищный насморк.
— А почему он перестал шептать? — поинтересовалась я.
— Потому что не слышно было, то есть ничего разобрать было нельзя. Вот он и прикинулся простуженным.
— И что он сказал?
— Был краток и точен. Он знает, кто прибил человека у ветеринара. Описал убийцу. Из его описания следует, что Доминик отпустил бороду. Казя это подтверждает.
— Что-то ты немногословен сегодня, — критически заметил Януш. — Нельзя ли поподробнее. Откуда Казя знает Доминика?
— Он ворвался в квартиру на Вилловой и напал на неё. Не для того, чтобы убить, им двигали эротические побуждения. Казя говорит, что у него растёт борода.
— И когда это случилось?
— Ночью. Точнее говоря, рано утром.
Было совершенно очевидно, что, пока Геня не расправится с уткой, он будет продолжать отвечать в телеграфном стиле. Из таких ответов представить себе ситуацию в целом было нелегко. Мы терпеливо ждали. К счастью, утка не страус, она исчезла с тарелки довольно быстро.
— Анонимный информатор заявил, что библиотекаря прикончили, потому что он пытался помешать грабежу, — продолжал Геня уже распространёнными предложениями, после того как заморил червячка, а может быть, и двух червячков. — О себе он говорить не стал. Потом позвонила Казя и по просьбе Тирана приехала к нам. Сказала, что на неё вдруг что-то нашло, она вспомнила про яды, оставшиеся после любимой тётушки, разволновалась и посреди ночи поехала на Вилловую. Доминик там уже был, напал на неё в кухне, когда она выливала отраву в раковину. Разумеется, о том, что перед нею Доминик, она понятия не имела. Описала незнакомца, узнала его на фотографии и говорит, что бороду он не брил уже несколько дней. Ценная информация. Дорисуем ему бороду на снимках. Она была немного расстроена, но показания давала довольно толково.
— Он ей ничего не сделал? — обеспокоилась я.
— Ничего. Наоборот, она сделала. Вмазала ему бутылкой с коньяком, тому не понравилось, и он сбежал. Бутылка, как известно, весьма неслабое оружие, а Казя — девушка спортивная, не какая-нибудь былинка на ветру. Доминик тоже не бык, с Райчиком у неё так легко не вышло бы. Перед приходом к нам она сменила замок в дверях.
— Кто его ставил? — полюбопытствовал Януш. — Не сама же?
Геня немедленно понял, к чему он клонит.
— Не её парень. О нем по-прежнему ни слуху ни духу. Сторож ставил. Казя сделала интересное предположение. От нас ли узнала, сама ли сделала выводы из вопросов, которые ей задавали, но сообразила, что этот наглый претендент в любовники находится в розыске, и она полагает, что он хотел спрятаться в пустой квартире. Ведь считается, что он соучастник Райчика. Что до ключа, она сомневается, что Райчик сделал себе дубликат, тётка бы ему не позволила, но все возможно. Райчика там принимали как старого приятеля, чайком поили, могло так случиться, что тётка вышла на кухню, а он быстренько оттиск ключа сварганил. Хотя Доминик мог воспользоваться отмычкой.
— Он также мог забраться в квартиру, чтобы чем-нибудь поживиться, — заметил Януш. — Черт его знает, что Райчик ему наговорил. Я начинаю верить, что именно он украл золото. Они были в сговоре, он ждал наготове, открыл дверь отмычкой, увидел, что произошло, хапнул монеты и смылся. Ничего не трогал, потому и не оставил Яцеку поля для деятельности.
— Зачем тогда приходил снова? — возразила я. — Йола его видела, когда уже полиция приехала.
— Мог спрятать добычу и приехать узнать, как развивается ситуация.
Геня покрутил головой.
— Не стыкуется. Если хапнул золото, чего ещё ему там надо было?
— А хрен его знает. Вторая ошибка выплывает. Следовало обыскать квартиру тщательнее, сантиметр за сантиметром, а вы все сделали на скорую руку…
— Нам казалось, что улик достаточно. Речь шла об убийстве, и для его расследования мы нашли все, что требовалось. Оказывается, — это мы от Кази узнали — тётка хранила яд вперемежку с обычными продуктами, которых у неё была чёртова прорва. Мы обнаружили мухомор в кофе, в пол-литровой бутылке, стоявшей на видном месте, большего нам и не надо было, чтобы сделать вполне определённые выводы. Нас прежде всего интересовало свежее пойло, само собой разумелось, что оно имеет отношение к убийству, и действительно, именно с чашки и с бутылки Яцек снял отпечатки пальцев. На кой черт нам все остальное?
Я собрала пустые тарелки и вынула из холодильника овощной салат со взбитой сметаной. Двигалась я автоматически, у меня перед глазами стояла не салатница, но квартира на Вилловой, убранная двумя трупами. Действительно, Геня прав, зачем её было обыскивать? Мотив двойного убийства был ясен как на ладони, квартира не оставалась бесхозной, владелица существовала, хотя её пришлось поискать и подозрений она тоже не избежала. Даже если бы по углам и были попрятаны несметные сокровища, нет такого закона, чтобы у родственника жертвы отобрать все имущество. Получение наследства — не преступление, тем более если это не совсем наследство. По мнению пани Крыси, все ценности в этом доме принадлежали Казе и тётка их получила как бы на сохранение. Так пусть Казя сама их и ищет. Если, однако, Райчик был в курсе и наплёл Доминику про богатую старуху, то тот, отлично зная, что после убийства квартиру непременно опечатают, решил воспользоваться случаем и втихаря обогатиться.
— Он украл что-нибудь? — немного рассеянно спросила я.
— Кто?
— Доминик у Кази.
— Казя говорит, что нет. Выбежал, держась за голову, если, конечно, раньше не сунул себе чего в карман, но она об этом не знает. Заявила, глядя Тирану прямо в глаза, что если найдёт какие-нибудь веши родителей, то никому их даже не покажет, потому что хочет оставить себе. Тиран не стал цепляться, пусть оставляет.
