– Да ты прямо художник! – воскликнул Ларс.
Дине сперва показалось, что он издевается. В свое время ей доводилось встречать инженеров, с точки зрения которых между искусством и техникой зияла непреодолимая пропасть. Однако Ларс глядел на нее открыто и радостно – было очевидно, что это комплимент.
Слегка попривыкнув к Ларсу, Дина решила наконец затронуть тему, которая грызла ее уже больше месяца: откуда такой интерес ко льду? Учитывая, что прямо под ней находился огромный кусок железа, почему «Арджуна» бросила все силы на материал, который на «Иззи» с практической точки зрения попросту отсутствует?
– Мне не все объясняют, – ответил Ларс, – но ты же знаешь, что в свое время мы обсуждали в качестве возможной цели экспедиции ядро кометы.
– Ну да, – кивнула Дина, – обсуждали, не без того. Но кометы ведь огромные! На что нам несколько гигатонн воды?
Вместо ответа Ларс лишь неуверенно моргнул.
– Такую штуку замучаешься сдвинуть с места! – продолжала Дина. – Это проект, я вообще не знаю – на десять, двадцать лет. У нас теперь просто не найдется для него времени!
– В прежних условиях – верно, не нашлось бы.
– Что значит – в прежних условиях?
– Ну, когда – еще до Агента – мы обсуждали, как двигать кометы, речь шла о том, чтобы отправить туда большое зеркало. Фокусируешь на ядре кометы солнечный свет, испаряешь некоторое количество воды, давление пара потихоньку переводит ее на другую траекторию. Все верно, это заняло бы уйму времени. Все равно что толкать перышком пушечное ядро.
– И что же с тех пор изменилось? – удивилась Дина. – Физика есть физика.
– Верно, – согласился Ларс, – например, ядерная физика.
– Мы что же, собираемся использовать ядерную энергию? Я думала… о Господи! Мне бы и в голову…
– Ты не представляешь, насколько внизу все изменилось, – перебил ее Ларс.
– Да уж надо полагать!
– Капельмейстеры сделали заявление: дескать, поймите нас правильно, с одними солнечными батареями ничего не выйдет. Для нескольких тысяч капель мы их попросту не успеем сделать в требуемом количестве. Они слишком велики и неуклюжи.
– Меня это тоже беспокоило.
– Придется использовать атомную энергию, сказали капельмейстеры.
– РИТЭГи?
Радиоизотопные термоэлектрические генераторы служили источниками энергопитания для большинства космических зондов. Внутри у них находилась шайба из радиоактивного изотопа, которая оставалась горячей десятилетиями. Существовали различные способы преобразовать это тепло в электричество.
– Их мощности и близко не хватит, – сказал Ларс.
Сообщения с Земли приходили к Ларсу в шифрованных мейлах – россыпями сгруппированных по пять заглавных букв, выглядевшими, будто только что из «Энигмы». В огромной нейлоновой папке – для Ларса она служила чем-то вроде атташе-кейса – среди прочего имелась пачка бумажных листов. На каждом была отпечатана матрица из случайных букв. Дешифровка одного сообщения требовала корпения с карандашом и бумажкой и занимала около получаса. Дина не верила собственным глазам. В приватных мейлах криптография использовалась давным-давно, и для переписки «Арджуны» программное шифрование использовалось в рутинном порядке, – но, очевидно, для Шона Пробста этого было уже недостаточно. Ларс, копающийся в своих листках, стал для Дины привычным зрелищем. Для облегчения процесса он написал небольшой скрипт на Питоне, но записывал сообщения по-прежнему вручную.
Спустя две недели после прибытия Ларса на станцию в расшифрованном сообщении наконец обнаружился настоящий сюрприз. Им следовало ожидать визита начальства. В смысле – самого Шона Пробста, основателя и руководителя «Ар- джуны».
– Разве это вообще возможно? – недоумевала Дина. – Просто так взять и заявиться на «Иззи»? Это ведь нужна ракета? Орбитальный модуль? Разрешение?
Вопросы были по большей части риторическими. Прежде чем направить свою энергию на разработку астероидов, Шон заработал семь миллиардов на интернет-стартапе. По ходу дела он успел потратить миллиард-другой на вложения в другие частные космические стартапы.
– Он летит один, – уточнил Ларс. – В «открывашке».
Дине понадобилось несколько секунд, за которые она даже успела вбить слово в «Гугл», прежде чем она вспомнила. «Открывашка», именуемая также «кабриолетом», относилась к числу новейших разработок в области космического туризма. Основывалось все на идее, что в действительности туристам в первую очередь хотелось бы посмотреть на Землю, звезды и Луну (пока она еще существовала). Иллюминаторы в обычных кораблях делались совсем крошечными. А туристу лучше всего было бы высунуть голову в прозрачную сферу и наслаждаться ничем не ограниченным видом во все стороны. Иными словами – плавать в скафандре в открытом космосе. «Открывашка» представляла собой простенький аппарат, способный нести четверых пассажиров, одетых в специально разработанные скафандры с полностью прозрачными шлемами. При прохождении сквозь атмосферу во время взлета и посадки их защищала прочная оболочка капсулы. Во время орбитального полета оболочка складывалась, как крыша кабриолета, так что пассажиры оказывались в открытом космосе и даже могли удалиться на некоторое расстояние от аппарата.
– Я думала, «открывашка» предназначена для более низких орбит, разве нет? – переспросила Дина.
– Шон летит один. Это что-то типа специальной одноместной модели, сэкономленная масса позволяет взять больше топлива.
– А дальше-то что? Подплывет к шлюзу и постучится, чтобы впустили?
– Ну, в общем, да, – подтвердил Ларс. – А что они еще могут сделать? Скажут ему, чтобы проваливал?
День 68
– Все это откровенная лажа, – объявил Шон Пробст, как только избавился от шлема.
Дина улыбнулась. Не то чтобы ее радовала перспектива обнаружить лажу. Поскольку речь все-таки шла о спасении человечества и земного генофонда от полного уничтожения, даже намек на лажу был неприемлем. Однако она все же испытала определенное облегчение, поскольку и сама в каком-то отделе мозга уже не первую неделю потихоньку составляла список всевозможной творящейся вокруг лажи. О которой другие даже не заикались, хотя были вроде бы умнее ее и гораздо более информированны.
А с Шоном она была знакома. Вернее – с его репутацией, с подписью на чеках, которые получала раз в две недели, и с электронными письмами, которые он отправлял ей в три часа ночи по местному времени той точки земного шара, где в данный момент приземлился его личный самолет. По абсолютно любому связанному с освоением космоса вопросу Шону попросту не было равных в познаниях. Раз уж он объявился на станции и прямо с порога заявил о лаже, дела обещают принять интересный оборот.
Одна из немногих симпатичных черт Шона: он сообразил, что общение с ним окружающих напрягает, и в своем классическом стиле «увидел проблему – реши» нанял психолога и поставил тому четкую задачу – сделать себя похожим на человека. По тому, как двигались сейчас его лицевые мускулы, стало ясно, что сеансы не пропали даром.
