Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
– Муж мой? – недоверчиво спросила Мэррит. – Отчего ты так сердит на дочь?
– Да я и на тебя сердит, ведьма треклятая: упросила меня отдать ее на Ангорат к этим блудницам, так теперь у меня не дочь, а сплошное своеволие и дерзость! И на себя зол, что позволил ей… Ох, Бредли, какого дьявола ты здесь? Пошли, поможешь сломать дверь.
Едва Рейслоу сделал шаг, Растаг тоже поднялся. Отец его рассвирепел больше:
– Сядь! Или что, зрелищ захотелось?! Всем сидеть здесь!
Почти все женщины и мужчины за столом притихли.
– Он ее изобьет, – понял Берад.
– Он отец, имеет право, – вклинился Роланд.
Берад встал:
– Только права указывать мне не имеет. Я – Лигар. – Он встал и подошел к лестнице, вслушиваясь. Неожиданно он вспомнил, что Рейс уже однажды в его присутствии прошелся по лицу дочери.
Раздался гневный вопль Стансора:
– В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ГОВОРЮ ТЕБЕ, ОТКРЫВАЙ ИЛИ ПЕНЯЙ НА СЕБЯ!
Спустя мгновение раздался удар ломом по засову.
Берад метнулся наверх с прыткостью, неожиданной для мужчины тридцати семи лет.
– Я ПРЕДУП… – Рейслоу, остановившись, осекся у входа в комнату. Ему в спину врезался не успевший вовремя остановиться Лигар. Из-за плеча друга увидел распростертую на полу лицом вниз девушку. Вокруг стояло несколько небольших глиняных чашек с каким-то порошковым содержимым, тряпье, кувшин с водой, деревянный стакан с маслом.
– Итель… – рванулся Рейслоу. В комнате стоял едкий запах желчи. Стансор упал на пол рядом с дочерью, развернул ее лицом вверх, приказал: – Бредли, позови госпожу. Немедленно.
Берад приблизился к другу. Смертельная бледность лица, синие круги под впавшими веками, омертвело сухие губы – все выдавало, как тяжело далось колдовство юной жрице.
«Господь Всемогущий!» – подумал Лигар, но вслух промолчал. Через несколько минут в комнату влетела герцогиня, которой Бредли помог одолеть подъем по лестнице.
– Шиада… – охнула Мэррит. – Чего вы расселись? – уставилась на мужчин. – Рейслоу, подними ее и отнеси в комнату. Надо уложить в кровать.
Когда они оказались в покое Шиады, а слуги принялись убирать ту комнату, где жрица проводила ритуал, Мэррит вздохнула:
– Жаль, былое знание покинуло меня. Сейчас прежние навыки пригодились бы в полной мере. Но будем надеяться, хватит и того, что помню.
В дверь постучали, и в проеме возникла Элайна.
– Входи, Элайна. А вам, милорды, лучше уйти отсюда. – Мэррит практически вытолкала мужчин за дверь.
На следующий день Итель пришла в себя. Над ее лицом маячил образ матери. «Всеединая Мать, должно быть», – сквозь потемки подумала жрица. Или это Мэррит, ее земная родительница? Ох, не разобрать… Да и зачем? Кажется, это сон… Кошмар Старой Нанданы, отнявший Ринну и воспретившей Ители возвращаться на Ангорат, пока иландарцы не прогонят из своих земель варваров…
Гвинет, служанка, поднесла ей очередную порцию целительного снадобья. Шиада поймала руку служанки, посмотрела с недоверием на предложенную в ложке жидкость и только спустя несколько мгновений позволила влить ее себе в рот.
Через какое-то время – Шиада не смогла определить какое – перед глазами опять все поплыло. Точно… на Ангорате некоторые из ритуалов приводили к такому же состоянию тотальной слабости. Хотя обычно зов к храмовнице не входил в число подобных умений… Вот уж закон, когда тело и дух слабы, священного Взора не удержать. Некоторые жрицы жаловались, что видят непонятно что, другие забывали, что именно видели. У Шиады, как правило, не возникало сложностей, но что, например, Богиня показывает ей сейчас? Ярко-оранжевое пятно? Берег? Да, кажется, берег. Кажется, это она… на ее руках кровь… Старая кровь. Или это не ее руки? Больше похожи на когтистые лапы какого-то зверя, возможно орла. Но на его когтях кровь совсем свежая и по-молодому густая. Так пахнет кровь малых детей. О, вот это тоже она, и… и у нее венец в волосах? Да нет же, это черный платок, а огненный шар вокруг – это песок под огнем светила… Да разве же это она, разве это Шиада? Да, глаза с металлическим отблеском решимости, да только зеленые и совсем другие, и под глазами в одежду закутано тело в шрамах… а у нее нет шрамов… шрамы есть у мужчин, с которыми она делит кровати… Потом огни… огни повсюду… красные, рыжие, злые… все в огнях – и крест, и котел; и сокол, и змей, и мужчина, и женщина… Неожиданно – знамя: с черным орлом, на шее которого крест с рубином, зеленое полотнище Змеи Ангората, а вот медведь Страбонов и что-то еще, с котлом Праматери и вздернутыми соколиными крыльями вроде тех, что вбивают на лоб посвященным друидам. И впереди всех Гленн, за спиной которого – облаченный в белое Тирант…
Шиада крепко спала, когда в покои вошел Лигар-старший. Какая бледная… Неужели ее кожа всегда имела этот жутковатый серо-белый оттенок? Наверняка все дело в недуге. Берад присмотрелся: сейчас, когда глаза красавицы были закрыты, герцог понял, как глупо было считать ее девушкой – тело оформилось, да, но лицо… Сущий ребенок, понял Берад, не способный даже представить, что именно зрит это дитя во снах.
Рейслоу влез на коня и поравнялся с Берадом. Расквартированные отряды обученных войск уже находились в готовности и ожидали, построившись за крепостными стенами. Те, что еще собирались, разбивали лагеря поодаль. Два герцога простились с обитателями замка Стансоров и выехали за ворота. Достигнув головы армии, придержали повод. Кэй, Роланд и Растаг были уже здесь. Лигар-старший искоса взглянул на сына, державшегося по левую его руку, и обратился к другу:
– Если выживем и ты все еще будешь хотеть для дочери имя герцогини Бирюзового озера, я породнюсь с тобой, Рейс.
Рейслоу повернул к Бераду недоуменное лицо:
– А Кэй не против?
– Не суть важно.
– То есть ты не спросил его?
– А ты спросил Итель?
Рейс промолчал.
Шиада встала на ноги через несколько дней. И превратилась в тень. Боль потери по-прежнему была свежа – такие раны не заживают быстро. А ей, Шиаде, было отказано в праве даже как следует проститься со Второй среди жриц. Как Сирин и как самой обычной из жриц Матери, в день провожания преемницы Верховной жрицы ей следовало быть на острове и тянуть свой голос в многоликом архаичном причете Старой Нанданы. Здесь она позволила себе спеть всего пару стихов из него, так и то все кому не лень до сих пор искоса смотрели в ее сторону и цокали языками – петь эти варварские песнопения в землях Христовых. Здешний священник отец Авкт даже неустанно ворчал, что после инцидента со злословием и видениями от лукавого Итель следует трижды исповедаться, причаститься святых таинств и держать тяжелую епитимью не менее шести недель. Однажды он до того довел молодую жрицу, что та в сердцах пригрозила ему призвать самого владыку Ада, если он не перестанет ходить за ней, точно влюбленный. Епископ насупился, как курица-наседка, и зашагал прочь, потрясая деревянным крестом на животе.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
