Несмотря на видимые различия, эту группу объединяют общие черты поведения. Объединяют ее и аспекты, связанные с этим поведением: стиль познания и, в особенности, мотивации и характерный тип восприятия действий.
Отличительной чертой субъективного восприятия оказывается искажение нормального чувства намерения и воли. Эта особенность проявляется как «импульс, которому невозможно сопротивляться», и как «прихоть», играющая в жизни импульсивных людей важнейшую роль. Субъективное восприятие импульса не такой уж простой вопрос. Иногда, из-за примитивной природы некоторых импульсивных действий, создается впечатление, что импульсивные действия — это настоящие взрывы, в которых обычные системы деятельности или не задействованы, или уничтожены. Я вижу другой вывод: субъективное восприятие импульса само по себе является признаком стиля функционирования.
Добавлю несколько слов, чтобы объяснить, почему я включил черты, обычно называемые «пассивными», в число разновидностей импульсивного стиля. Причина в том, что изучение двух формальных противоположностей — импульсивности и крайней пассивности — показывает их близкое родство. Я полагаю, что, в связи с их сходством, правильно будет сказать об общем пассивно-импульсивном стиле. В определенных условиях симптоматическое поведение может быть отнесено как к одной, так и к другой категории. Не все импульсивные действия — живые и драматичные. Иногда тихое и внешне очень пассивное действие (например, когда алкоголик пьет) формально может быть неотличимо от гораздо более живого и внешне куда более импульсивного. Я также постараюсь показать, что субъективное восприятие своих собственных действий крайне пассивными или «слабыми» людьми, в особенности когда они «поддаются» внешнему давлению или искушению, чрезвычайно схоже с субъективным восприятием более типичного импульсивного характера.
Субъективное переживание «импульса»
Импульсивный пациент, художник, так рассказывал о своем пристрастии к азартным играм: «Я сделал это просто так — не знаю почему.» Что он имел в виду?
Возможно, пациент хотел сказать «На самом деле я этого делать не хотел», — или: «Я этого делать не собирался». Импульсивные люди часто говорят: «Я просто взял и сделал, почему — не знаю»; — иногда они говорят это с раскаянием и сожалением, иногда — нет. Такие утверждения, как и отстраненность истерика от эмоциональных взрывов, не всегда вполне искренни. Часто это не только выражение субъективного восприятия, но и оправдание: «Виновен, но намерений не имел».
Но, как бы ни был преувеличен этот момент ради оправдания, он все равно отражает субъективное восприятие, отчасти похожее на восприятие истериком эмоциональных взрывов. Важное, необычное действие совершается без ясной мотивации, без решения или намерения. То есть это действие, за которым не стоит ни конкретного умысла, ни намерения. Но это не принуждение и не подчинение моральным принципам. Это желание, стремление или даже решение; но такие внезапные, преходящие и неуловимые, что их едва ли можно сравнивать с обычными желаниями или решениями. Они настолько неуловимы, что оправдание «виновен, но неумышленно» очень близко к правде. Это очень похоже на обычную прихоть.
Неуловимая мотивация варьируется у импульсивных и пассивно-импульсивных людей. Иногда она почти неотличима от обычной прихоти, разумеется за исключением того, что эта «прихоть» может повлечь за собой куда более серьезные последствия. Так, психопат, объясняя ограбление, может сказать: «Мне просто так захотелось», — имея в виду свою внезапную прихоть. Другая разновидность субъективного восприятия — это ощущение «стремления» или «импульса». Но такое стремление или импульс являются не припадком, подчиняющим себе человека, а, скорее, искажением нормального желания, сильным ослаблением намерения, которое потом вообще отрицается ради оправдания. Из этого следует, что типичное определение непреодолимого стремления: «Я не хочу этого делать, но не могу контролировать свой импульс», — можно перевести так: «Я чувствую, что не должен этого делать, и решительно от этого уклоняюсь. Но, если я на них не обращаю внимания, а мои руки, ноги и импульсы вдруг делают это сами, едва ли можно винить меня».
В других случаях описывается, в сущности, та же неуловимая мотивация. Мы можем предположить (не забывая и о защитной функции), что это ответ на внешнюю провокацию или возможность: «Я этого не хотел, но, когда я увидел, что деньги лежат на столе, я их просто взял». У пассивно-импульсивных, «слабых» характеров, которые мы разберем позже, можно выделить еще один тип рефлекторного ответа: «На самом деле я этого делать не хотел, но он настаивал, и я просто сдался». Эти варианты: прихоть, стремление или импульс, податливость — с точки зрения формальных качеств они все очень похожи. Все они описывают сходное искажение нормальной мотивации. Все внезапные, преходящие, неуловимые желания или решения — это действия, в которых активное намерение заметно ослаблено.
Я уже намекал на то, что подобная модель восприятия дает импульсивным характерам возможность с легкостью проводить определенные защитные операции. Если говорить конкретнее, действительное ослабление намерения дает возможность защититься от личной ответственности перед другими или перед собой. Наверное, самая известная защитная операция — это «перекладывание ответственности».
Например, взломщик объясняет свои повторяющиеся преступления следующим образом: «Получается так, что каждый раз, когда я выхожу (из тюрьмы), мне никто не помогает, вместо этого появляется какой-нибудь парень и сует мне в руки лом»[45].
В сущности, этот человек говорит, что в действительности он не собирался этого делать; просто он слаб и поддался искушению. Другой вид перекладывания ответственности можно видеть в соблазнительном искушении, например: «… тут лежали деньги…» Здесь такое же оправдание: «У меня в мыслях не было этого делать». Таким образом, перекладывание ответственности является эквивалентом неконтролируемого импульса, поскольку в обоих случаях говорится: «Я это сделал, но, по сути дела, не собирался делать». Иначе говоря, от импульсивных и пассивно-импульсивных людей можно ожидать отказа от ответственности, как только они почувствуют потребность в защите, поскольку их субъективное восприятие содержит основания для такого отказа.
Естественно, субъективное восприятие прихоти или импульса есть не только у импульсивных характеров, — это часть мышления всех людей.[46] Но в импульсивном стиле такая мотивация доминирует и охватывает психологические области, обычно занимаемые более ровным желанием, выбором или решением. Так что можно назвать это искажением обычного субъективного восприятия. Я попытаюсь показать, что природа такого восприятия у импульсивных людей связана с дефицитом активной организации и ментальных функций, а также с другими особенностями. Таким образом, импульс для этих людей не случайное, а регулярное явление; это не результат неисправности какой-либо функции, а составная часть их формы существования. При неуловимой мотивации человек регулярно ощущает свою непричастность к мотивам желания или действия, так же как обычный человек не вполне идентифицируется с каждой своей прихотью.
