— А как по нему понять, профессиональный он или нет?
— Элементарно. Если сразу спросит про деньги, значит профессиональный. А если начнет вешать лапшу о том, как он всю жизнь мечтал поехать в Россию, гони его в шею.
Простота совета изумила Мэри, и на следующий день она дала объявление о поиске профессионального фотографа, готового поехать на Кавказ для работы над документальной книгой.
Через два дня фотограф нашелся.
Он представился Питером и выглядел, как газетный репортер из книг Раймонда Чендлера. Неряшливо одетый и с запахом алкоголя изо рта.
На вопрос, почему он хочет поехать в Россию, Питер ответил, что ему все равно, куда ехать, хоть в Россию, хоть в Никарагуа.
— С вас билеты, оформление и мое содержание. С меня качество.
На вопрос, В каких изданиях он работал, Питер ответил — во всех.
На прощание он стрельнул у Мэри десять фунтов в счет будущего гонорара и оставил свой телефон.
В течение следующей недели Мэри посетила крупное лондонское издательство, где рассказала о своих планах.
Идея пришлась по вкусу.
С некоторых пор все связанное с Россией вызывало у англичан неподдельный интерес.
С Мэри заключили договор и выплатили небольшой аванс.
Она связалась со своими кавказскими друзьями, и еще через неделю они вместе с Питером вылетели в Россию.
В аэропорту Минеральные Воды их встретил улыбчивый молодой человек, представившийся Вагизом. Он горячо поблагодарил Мэри и Питера за их желание написать правду о страданиях кавказских народов и обещал показать все, как есть.
Всю следующую неделю он возил их пО горным аулам, где Мэри записывала рассказы местных жителей, а Питер этих местных жителей добросовестно фотографировал.
Все было прекрасно до тех пор, пока однажды ночью в дом, где они ночевали, не ворвались вооруженные люди в масках.
Мэри завязали глаза, посадили в машину и увезли в неизвестном направлении.
Позже в лагере она узнала, что улыбчивый «Освободитель Кавказа» Вагиз специализируется на отлове доверчивых иностранок с целью их дальнейшей перепродажи.
Неизвестно, чем закончилось бы для Мэри знакомство с кавказским гостеприимством, если бы буквально через день лагерь бандитов, к которым она попала, не был бы атакован людьми Эмир-хана.
Они вырезали всех местных бойцов, а Мэри забрали с собой, чтобы Эмир-хан сам решил, что с ней делать дальше.
* * *
— Вот так я и оказалась в этой яме, — закончила свой рассказ Мэри. — Это было три месяца назад.
— По-моему, весьма поучительная история, — заметил Кремнев. — И после этого вы всерьез считаете, что этим людям нужна свобода?
Мэри не ответила.
Рассказ и так дался ей с трудом.
Она взяла флягу и выпила почти всю воду.
— А что стало с Питером?
Она протянула фляжку Кремневу, но он отрицательно покачал головой.
— Не знаю. С той ночи я его не видела.
— Очевидно, бандиты решили, что за него больших денег не выручишь.
— Думаешь, его убили?
— Не знаю. Вполне возможно.
Мэри села в угол и обхватила руками колени.
— Ужасно, что из-за меня с ним случилось такое.
— Не вини себя, — посоветовал Кремнев. — Это произошло не из-за тебя. К тому же он профессионал, выберется.
— Все равно.
Кремнев понял, что на Мэри нападает депрессия. А находиться в одной яме с девушкой, у которой депрессия, Кремнев не пожелал бы и врагу.
Надо было срочно переключать тему.
Он поднял голову вверх и шумно потянул носом.
— Вкусно пахнет.
Действительно, по лагерю уже давно разносился ароматный запах вареной баранины.
— Это Фарук суп варит, — откликнулась Мэри.
— Черт, или это свежий воздух, или я голодный, но аромат отменный.
Мэри улыбнулась.
— Суп — это единственное, что он по-настоящему вкусно готовит.
Фарук не заставил себя долго ждать.
Минут через двадцать они услышали его приближающиеся шаги.
Опять открылась решетка, и в яму заглянуло лопоухое, раскрасневшееся от долгого стояния над котлом лицо Фарука.
— Здравствуй, — сказал он со своей неизменной широкой улыбкой. — Сейчас мой суп кушать будешь.
Фарук посмотрел на Кремнева, улыбка сделалась потише.
— И ты тоже будешь.
— Спасибо, Фарук.
— Только он очень горячий.
Стараясь не расплескать, Фарук осторожно опустил по очереди два котелка и забрал утренние.
Порции были королевские.
— Я еще очень большие куски мяса положил, — сказал Фарук. — Чтобы кушать, чтобы сильным быть.
Куски мяса и впрямь были чуть ли не килограммовые.
— Спасибо, Фарук.
Мэри одарила его обворожительной улыбкой. Фарук засопел и торопливо закрыл решетку.
— Я потом еще чай принесу, — пообещал он.
Они принялись за еду.
— Хочешь половину мяса? — спросила Мэри.
— А ты?
— Мне много, я столько не съем. Я же в Англии вообще мяса не ела.
— Гринпис и все такое?
— Да, но здесь все рано ничего другого нет.
— Это правильно. Когда ничего другого нет, и человека съесть можно. Давай мясо, сколько не доешь.
Мэри посмотрела на него с ужасом.
— Как человека?
Кремнев махнул рукой.
— Да, это поговорка такая. Морская. Или у вас в Англии думают, что раз у нас медведи по улицам не ходят, то мы и человечину от баранины отличить не сможем?
Мэри улыбнулась.
— Тогда приятного аппетита.
— Взаимно.
Глава десятая
В течение следующей недели за Кремневым три раза приходили люди Эмир-хана и приказывали выйти из ямы. Каждый раз ему казалось, что его собираются убить.
Но его всего-навсего отводили в санитарную палатку, где накладывали новую повязку.
Конвоиры с автоматами наперевес терпеливо ждали у входа, после чего отводили его обратно в яму. Для Кремнева это превратилось в ритуал.
Но после четвертого раза все изменилось.
Выйдя с очередной перевязки, Кремнев увидел только одного конвоира. И то вместо того, чтобы держать его на прицеле, тот сидел на камне и неторопливо покуривал.
