Внезапно в окне показалась темноволосая голова; Артема, который протянул ей тарелку с крупными желто-красными персиками.
— Предки с собой вчера притащили. Ешь. Или ты до сих пор дяди Валериными компотами сыта? Хотя тебе наверное, хочешь чего-нибудь более весомого?
Лешка кивнула, Она чувствовала себя счастливой. Ради такого нежного отношения стоило наверное одну ночку в чужом подвале; Вот если бы Артем был таким все да, она бы не взяла тогда у Маргариты Павловны перстень и никто бы не влез к ней в окно. Хотя… объявление в газете все равно бы появилось, и дальше все пошло бы по тому же сценарию…
— Значит, это дядя Валера у меня перстень украл?
— Скорее всего. Он запросто мог подслушать ваш разговор и тут же начать действовать.
А кто же тогда кричал?
В этом деле еще не все загадки разгаданы, — словно привидение, откуда-то из-под подоконника возник Ромка. — Я тот след пошел проверить, а его уже нет — дождем размыло.
Артем недоуменно поднял брови.
— Зачем он тебе?
— Я же говорю — не все еще загадки разгаданы. Далеко не все! — Ромка предостерегающе поднял вверх палец.
— Какое это теперь имеет значение? Перстень-то все равно нашелся, — взглянула Лешка на брата и предложила. — Давайте прямо сейчас сходим к Маргарите Павловне. Я заодно Дика покормлю. К тому же надо узнать, как там наш похититель. Может, уже помер.
— Пусть живет, — великодушно разрешил Артем, и вся троица быстро прошла через гостиную.
Вы куда это снова намылились? — преградила им дорогу Нина Сергеевна.
— Мы ненадолго, честное слово. К ужину будем, — выступил вперед Артем.
— А наши-то приехали? — спросила Лешка.
— Не так давно, к обеду. Но вас будить не стали.
— И где же они?
Да на речку пошли. От московской жары спасаться.
А здесь вроде и не жарко совсем, — пожал плечами Ромка. — Впрочем, когда столько дел, о погоде как-то забываешь.
Дик был сыт, но сильно нуждался в общении.
— Подожди, мой хороший, я сейчас к тебе приду, — обнадежила его Лешка, и все трое вошли в дом с мансардой, осторожно переступая через ступеньку, но она оказалась исправленной.
— Доброе утро, дамы, — поздоровался Ромка и спросил: — А кто вам порожек починил?
— Андрюша заезжал, привез нам кое-что. Я сегодня здесь ночевать останусь, — ответила Дарья Кирилловна, хлопотавшая вокруг Маргариты Павловны, у которой волосы стали красивого каштанового оттенка, а лицо, как у мима, было намазано чем-то белым. — Вы не обращайте на нас внимания, мы готовимся к встрече века.
— Полувека, — уточнил Ромка.
— Да-да, конечно, — кивнула головой Дарья Кирилловна. — Но, согласись, это тоже ответственно.
А как там дядя Валера, Андрей не сказал? — почему-то волнуясь, спросила Лешка. — Похититель-неудачник и отравиться-то как следует не смог. Откачали.
Ну и ладно. И хорошо. А Жан-Жак? .
А Жан-Жак уже восемь раз звонил. Но мы его не пригласим, пока Риточку в порядок не приведем. К счастью, он сейчас не один. Сидит с каким-то другом.
— С каким еще другом?
С неким Вениамином. Проводит время в приятной беседе. Так он нам сказал.
Ну что ж, мы за него рады, — засмеялся Ромка. — Венька и вправду замечательный друг, и поговорить с ним: есть о чем. Это он с французом связался и предупредил его, что Маргариту Павловну похитили. Когда же вы будете с Жан-Жаком встречаться?
Завтра утром. Больше тянуть нельзя, — сказала Дарья Кирилловна и погрозила Маргарите Павловне пальцем, когда та попыталась что-то возразить.
А нам завтра утром тоже в Москву надо, — тут же нашелся Ромка. — Давайте вместе поедем. Только во сколько? И на чем?
Я думаю, что придется воспользоваться электричкой. Не вызывать же сюда из Москвы такси! Часиков в девять поедем, да, Риточка?
Та только вздохнула.
— Тогда до завтра, — сказал Артем.
А Александр Федорович уже знает?
— Навестили ему сразу легче стало, — засмеялась Дарья Кирилловна.
— А я понял, зачем дядя Валера ступеньку подпилил, он слышал. Как мы вечером говорили о том, что на другой день собираемся в редакцию газеты ехать, Андрея искать. Испугался, видимо, что мы там на него наткнемся и все поймем.
Лешка решила быть объективной.
— А знаете, он совершенно искренне обрадовался, когда узнал, что Александр Федорович пострадал не очень сильно. Он, видимо, хотел его из строя ненадолго вывести, а убивать или калечить там не собирался.
— Ты добрая девочка. Но я тоже считаю, что у него ещё есть шанс одуматься, — сказала Дарья Кирилловна.
— Одного я только понять не могу. Почему он меня Лизаветой назвал? Он же знает, как меня, зовут.
— Как-как? — заинтересовалась Дарья Кирилловна. — Скажи дословно.
— Ну, он сказал: «Ты, моя Елизавета» — и при этом так противно улыбнулся.
— Он ведь, мальчики говорили, корректором в редакции работает? Филолог по профессии, должно быть. Значит, он себя с Раскольниковым отождествлял. А тебя, — Дарья Кирилловна взглянула на подругу, — со старухой-ростовщицей. Вы «Преступление и наказание» еще не проходили? — обратилась она к ребятам.
— Вы нас а Достоевском уже спрашивали. Не проходили пока, — ответил Ромка. — А при чём тут Елизавета?
— Елизавета была случайной свидетельницей того, как Раскольников старушку убивал, — неожиданно сказал Артем. — Я думаю, Федор Михайлович этим хотел сказать, что ни одно преступление без невинных жертв; не обходится.
— Темка, какой ты умный, а я и не знал, — похвалил друга Ромка.
Лешка с восхищением посмотрела на мальчика.
— Наверное, ваш Акакий примерно то же самое имел в виду, — поддержала Артема Дарья Кирилловна. — Человек не без юмора. Я же говорю, он заслуживает сострадания.
Желаю ему купить себе желтого попугая, — брякнул Ромка.
Это еще зачем?
А жёлтые попугаи — к деньгам. Мне так мужик на Птичьем рынке сказал, который ими торгует.
А что ж ты себе его до сих пор не купил? — удивился Артем.
— Куплю. Я, представь себе, давно собираюсь это сделать.
Когда ребята вернулись домой» в гостиной были открыты все окна, на празднично накрытом столе стоял огромный букет цветов, а за столом сидели родители в полном составе».
— Наконец-то я воочию вижу своих деток— воскликнула Валерия Михайловна.
— Как это? — удивился Владислав Николаевич. — А разве вы вчера о Лешкой не виделись? Ты же в Москве была, обратился он к девочке.
