— Класс! Снова все, как и было, — поразился Венечка.
Валентин распахнул дверцы своих «Жигулей».
— Садитесь быстрее. — И когда Лешка с Венечкой забрались на заднее сиденье, а Ромка с важностью уселся на переднее, сказал: — А теперь договоримся: вы меня не видели, на даче у меня не были. Мне лишние неприятности ни к чему. А со своими друзьями я поговорю, они меня не выдадут.
— А на Артура заявлять будем? — спросил Венечка. Лицо Валентина исказил страх.
— Ты что, с ума сошел? Он же меня за собой потянет.
— А если он снова к нам сунется?
— Тогда мы пойдем к своим знакомым ментам, и они его арестуют. Но этого случиться не должно. Правильно я говорю? — Ромка заглянул Валентину в лицо.
Тот кивнул.
— Второй раз он не осмелится.
Вскоре они подъехали к метро, и Валентин остановил машину.
— Домой я вас не повезу, нет времени. Доберетесь отсюда сами. Надеюсь, мы квиты и больше никогда не увидимся. Но… — Он помедлил, а потом, не удержавшись, спросил: — Может, все-таки скажете мне, куда дели зверька? Продали или кому отдали? Честное слово, спрашиваю вас о нем из одного только любопытства, никому ничего не скажу.
— Мы зверей из Красной книги не продаем, как некоторые, — насупился Венечка, но его перебила Лешка.
— Честное слово, мы не знаем! Клянусь чем хотите, даже Ромкой могу поклясться или… — Вспомнив имена самых дорогих для нее людей, Лешка хотела сказать, что еще и Артемом, но при брате и Венечке постеснялась, а потому добавила: — И… еще и Диком своим.
— Никто этого не знает, — выходя из машины, подхватил Венечка. — Мы же вам говорили, что к ним в дом пришла какая-то девочка, сказала, что ее прислали Лешка с Ромкой. Ну, их мама и отдала ей клетку. А она у них близорукая, а очки не носит, потому запомнила эту девочку только в общих чертах. Она, по ее описанию, и на вашу сестру была похожа, и на многих наших знакомых девчонок, но мы их всех проверили, ни одна этого не делала. А потому решили, что ее подослали или вы, или кто-то из ваших знакомых. Но выходит, что и вы тут ни при чем, раз руконожка вашему Артуру понадобился.
— А… вы его тогда ждали, когда мы у вас банку отняли? — догадалась Лешка.
— Его. У Артура очень богатый заказчик есть, оттуда. — Валентин ткнул пальцем в крышу своего автомобиля. — Причуда у этого деятеля такая — решил заиметь собственный зоопарк.
— Это еще что! — тут же вступил в разговор ныне исторически подкованный Ромка. — Был такой революционный деятель Николай Бухарин, нам о нем наш историк рассказывал, так он в тридцатые годы свой зоопарк прямо в Кремле устроил. А потом, когда его расстреляли, звери бесхозными остались, так там и бегали, пока их не поубивали.
— Несчастные, — вздохнул Венечка.
Но Валентин спешил и не стал совершать с ними экскурс в историю.
— Все же зверька увел кто-то из ваших знакомых, — подчеркнул он и хотел было захлопнуть дверцу своей машины, но Лешка, вспомнив опасения Сашка, его остановила.
— А от руконожки может быть чума? Он же с Мадагаскара.
— Чума? — Валентин покачал головой. — Не может. Мы зверей, как правило, только в самом конце передержки списываем. Кому охота рисковать? Ну, счастливо оставаться.
— Вывести бы всех этих мошенников на чистую воду, — сказал Венечка, глядя вслед коричневому «жигуленку». — Представляете, что там у них в спецобъединении творится, если всякие мелкие сошки, вроде этого типа, такими ценными зверями торгуют? Другие, которые покруче, их вообще, небось, целыми пачками продают.
— Но странная история выходит! — протянул Ромка. — Куда ж этот ай-ай все-таки мог подеваться?
— Скорее всего, мы этого уже никогда не узнаем, — вздохнул Венечка.
Лешка тоже вздохнула, еще горше, а потом взглянула на часы и заторопила брата:
— Поехали скорее домой, мама с папой, наверное, уже давным-давно от своих знакомых вернулись.
Глава XII НЕЖДАННЫЙ ЗВОНОК
В бочке хорошо, а дома лучше, — переступив родной порог, изрек Ромка и не отказался от своих слов даже тогда, когда на него набросилась давно ждавшая этого момента Валерия Михайловна.
— Ты где бродишь целыми днями? Я уже забыла, как ты выглядишь! И почему ты такой бледный? — Мама брезгливо сморщила нос: — И чем это от тебя пахнет?
Ромка незаметно обнюхал себя со всех сторон, ничего не почувствовал и шепнул Лешке:
— Чем?
— Сыростью, — тихо ответила она.
— Так я в одном укромном уголке сидел, совсем один, и историю учил, — тут же вскинулся он.
— Не надоело зубы заговаривать? — продолжала наступать мама.
— Ты что, мне не веришь? — искренне оскорбился Ромка. — Вот, посмотри.
Он расстегнул молнию на своей необъятной сумке, извлек оттуда толстую тетрадь, с превеликим удовольствием полистал ее сам и протянул Валерии Михайловне.
— «Билет номер один», — открыв тетрадку, прочитала мама и удивилась: — Ты что же, написал ответы на все билеты?
Ромка радостно закивал.
— Ну да. Так и запомнить легче, и Антон Матвеевич разрешил нам на экзамене тетрадкой пользоваться, только сказал, что будет задавать много дополнительных вопросов. Но мне они не страшны, я все теперь знаю.
— Особенно про Диогена, который в бочке сидел, — подтвердила Лешка.
— Ну-ну, — сказала мама, а Ромка толкнул сестру в бок:
— Видишь, не было бы счастья, да несчастье помогло. Там, в подвале, ни компьютера тебе, ни телика, и книг никаких тоже. Кроме учебника по истории, и почитать нечего было. Вот я и подготовился как надо, потому что ничто меня не отвлекало. — Он громко чихнул. — Я там немного простыл. Но этот тип мне куртку кинул, а еще на картошке, может, видела, солома лежала, то есть я не совсем там околел. Он, наверное, понимал, что меня нельзя морозить. И еще он мне воду с чипсами оставил. А раз он о моем здоровье позаботился, то я и сделал вывод, что избавляться от меня он не станет. Иначе какая ему разница, какого меня убивать, больного или здорового? Мне кажется, он бы меня выпустил, даже если бы вы не отдали ему зверя и меня б не нашли, понимал же, что ему грозит за похищение.
У Лешки прошли все страхи, спало напряжение, и теперь ей очень хотелось поесть и поспать. Она зевнула.
— Я из-за тебя, между прочим, всю ночь не спала.
— Ложись прямо сейчас, — пожалел ее брат. — Если хочешь, я сам Дика выведу. Я все-таки на месте сидел, не устал нисколечко, а вы бегали туда-сюда, да еще за меня переживали. Хуже нет за кого-то другого переживать, лучше самому в десять раз больше мучиться.
Лешка еще раз зевнула, но ложиться отказалась.
— Твой Артур должен звонить в восемь часов вечера. Надо успеть снять трубку, чтобы мама ничего не заподозрила.
