К счастью, рядом с Розой Марленовной стояла дюжая буфетчица Клава, которая буквально подхватила директрису под руки и не дала ей упасть на школьные ступени.
(До того, как пойти в буфетчицы, Клава была кандидатом в мастера спорта по метанию ядра. В школе поговаривали, что бицепсы у Клавы ничуть не меньше, чем у физрука Валентина Ромуальдовича!)
Откровенно говоря, буфетчице Клаве, равно как и разинувшим рты школьникам, картина вовсе не показалась такой ужасной. Скорее просто смешной.
А старшеклассники и вовсе единодушно сошлись на том, что картина «прикольная».
На листе ватмана была изображена Виола Ивановна, молодая учительница английского.
Виоле Ивановне недавно стукнуло двадцать шесть лет и она была самой молодой учительницей школы №55.
И так уж случилось, что Виола Ивановна была единственной учительницей школы № 55, которая была не замужем. И которая очень хотела замуж выйти.
В тех или иных формах она говорила об этом на каждом уроке: «Когда я выйду замуж, я обязательно…», «После замужества я непременно…»
Этими словами Виола Ивановна начинала каждую вторую свою фразу.
Всю свою небольшую зарплату «англичанка» тратила на наряды.
Кавалеры - старые и молодые, уродливые и красивые - обивали пороги школы и ожидали учительницу после уроков, чтобы проводить ее домой. Кто на «мерседесе», кто на велосипеде, а кто пооригинальнее - на роликовых коньках.
Тема «Брак и бракосочетание» была включена в учебный курс английского языка всех без исключения классов, в которых Виола Ивановна вела занятия.
- Как будет «фата»? - украдкой спрашивал несчастный своего соседа по парте во время контрольной.
- Bridal vail! - шипели ему в ответ.
- А «обручальное кольцо» как будет?
- Wedding ring!
- А «букет невесты»?
- Да отстань ты! Сам не знаю!
Любимым фильмом Виолы Ивановны были «Четыре свадьбы и одни похороны». Она любила хвастаться, что смотрела его восемьдесят один раз.
В общем, такие вещи называются у врачей навязчивой идеей…
Все это было бы вовсе и неплохо, если б не одно «но». Когда бракосочетание в очередной раз срывалось, Виола Ивановна превращалась в настоящую ведьму, разве только на метле в школу не прилетала.
«Двойки» сыпались на учеников, как горох из мешка.
Контрольные шли косяком.
А Виола Ивановна мрачно ходила между рядами парт, вполголоса декламируя Шекспира. Те из старшеклассников, кто знал английский получше, умудрялись разобрать, что речь идет о подлости мужчин, коварно обманывающих беззащитных женщин.
Но самым страшным было даже не это.
Во время брачных неудач Виола Ивановна выбирала себе жертву - обычно из отстающих мужского пола - и безжалостно третировала ее.
- Тюленько, что такое герундий? - спрашивала она, строго глядя на несчастного поверх очков.
- Герундий - это… это такая… форма!
- Кто?
- Такая форма! Глагола!
- Какая это такая? - ехидно спрашивала Виола Ивановна.
- Такая… Неличная… - отвечал Тюленько (после подсказки своей соседки по парте Леси Кобзариной).
- Допустим… В таком случае, приведи пример герундия в английском предложении.
- Smoking… smoking is… - начинал мямлить Тюленько.
- Нельзя ли побыстрее? Ты что, спишь? - раздраженно спрашивала учительница.
- Smo… Smoking… is… is… - вконец терялся Тюленько.
- Ну и?..
- Вредно для здоровья! - выпаливал несчастный, со страху забывший, что уже говорит по-русски.
- Все ясно с тобой, Тюленько. По-видимому, учеба в английской школе - это в твоем случае откровенно бессмысленная затея. Ты не о-бу-ча-ем! Одним словом, давай дневник. И имей в виду: завтра мы с директором ждем в школу твою маму!
Как уже говорилось, в каждом из классов у Виолы Ивановны была своя жертва. В 7-Б такой жертвой был Леха Тюленько.
И в самом деле он был не очень способным учеником.
Впрочем, в том же 7-Б были лодыри и более завзятые. Увы, просто Тюленько идеально подходил на роль мучимого. Тучный, одышливый и безответный - издевайся сколько хочешь!
Может быть, в лице Тюленько Виола Ивановна мстила всему мужскому племени? А, может быть, лично Тюленько ее раздражал?
Так или иначе, ученики 7-Б жалели Леху и помогали ему пережить грозу кто чем мог - кто подсказками, кто бутербродом с вареной колбасой.
К счастью, такие «заскоки» случались у Виолы Ивановны не чаще раза в месяц.
А в остальное время она была совершенно нормальной училкой - мечтательной читательницей английских дамских романов, где ухажеры вьются вокруг недоступной красавицы, как пчелы над тазиком с абрикосовым вареньем…
Итак, на Ужасной Картине, висящей над дверями школы, была изображена Виола Ивановна.
Она восседала в бричке, запряженной четверкой мужчин, и держала в руках плетку-семихвостку модели «Карабас-Барабас».
Ее нос на Ужасной Картине был длинным и изогнутым, как банан. Гораздо более длинным, чем в жизни (но на то ведь и карикатура!). А губы Виолы Ивановны были огромными, как два вареника.
Поза нарисованной учительницы была развязной, а выражение лица - разбойничьим.
За спиной у Виолы Ивановны, не узнать которую было просто невозможно, развевалась свадебная фата с цветочками. А вместо свадебного платья, надет на ней был… лишь один купальник!
Мужчины, запряженные в карету вместо лошадей, тоже были хороши. Волосатые, горбатые, с непропорционально огромными головами, но все равно узнаваемые!
Каждый ученик школы смог без труда узнать в большеголовом обладателе громадной фуражки Леонида Валерьевича, участкового милиционера, бывшего одновременно самым упорным ухажером Виолы Ивановны.
А в существе, похожем больше на прямоходячего зайца, чем на мужчину, легко угадывался школьный сторож Глебыч, который вот уже год носил Виоле Ивановне цветы в ожидании чуда.
Школьники, сгибаясь пополам от смеха, тыкали пальцами в этот карикатурный шедевр.
Скандал? Он самый.
- Немедленно снимите! - снова завопила директриса. Она быстро очнулась от обморока и тут же принялась за свое.
- Но Роза Марленовна! - пробасила в ответ буфетчица Клава. - Нужна лестница!
- Так принесите лестницу!
- Но единственная лестница заперта в подсобке возле спортзала!
- Так откройте подсобку!
- Попробуй ее открой, - простодушно заявила буфетчица. - Ключ-то у физрука!
