— Завтра вечером мы уже будем держать его на руках, — сказал он. — Усни, и пусть тебе приснится именно это.
Джой же не могла думать ни о чем — впереди лежала глухая, длинная, жуткая ночь.
— Не уходи, — прошептала она; слова с трудом выходили из пересохшего, сведенного судорогой горла.
Брайан мгновение колебался, затем покачал головой.
— Чем раньше я уйду, тем скорее вернусь. Не бойся, я появлюсь сразу, как только мне позвонят.
— Знаю, — сказала Джой, смиряясь с неизбежным, однако тут же добавила: — Но я-то уж точно не расположена вести себя благоразумно.
— Я тоже, — пообещал Брайан и снова поцеловал Джой, заставив ее сердце забиться в безумной надежде. Потом прошептал «доброй ночи» и ушел.
Весьма благоразумно.
Джой так и не сомкнула глаз. Она лежала, глядя в темноту сухими глазами, и думала, что ненавидит Брайана, ребенка и себя — за то, что была такой дурой и так радовалась будущему материнству.
19
Брайану очень не хотелось уезжать от Джой, но он заставил себя. Прошлой ночью она почти не спала: никак не могла улечься удобно и беспокоилась из-за того, что схваток все нет и нет. Роды станут для Джой сушей пыткой, если она не выспится.
Брайан знал, что она боится предстоящих родов, и теперь думал, что ей не стоило смотреть кинофильм. Очень уж натуралистично все было показано. Сам Брайан готов был помочь Джой в любых обстоятельствах, но ему вовсе не доставляла удовольствия мысль о ее страданиях. Он только надеялся, что все закончится быстро.
От больницы до дома было десять минут езды. Брайан оставил машину на тротуаре перед калиткой, чтобы не тратить время, выезжая из гаража. Намереваясь как следует отдохнуть, он принял горячий душ и отправился в постель. Насчитав где-то с тысячу овец, он наконец заснул.
Что его разбудило, Брайан так и не понял. Поначалу ему показалось, что это была резкая трель телефонного звонка. Снаружи было темно, как в аду. Брайан с трудом нашарил аппарат и вгляделся в светящийся циферблат: три пятнадцать.
— Да? — рявкнул он в трубку, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.
Но в ответ раздались длинные гудки.
Что же случилось? — недоумевал Брайан. Или это сработало подсознание? Или какое-то шестое чувство заставило его проснуться? Нет, зря он уехал из больницы, бросил Джой в пустой белой палате. Наверняка ей не спится от снедающего ее беспокойства.
Брайан отшвырнул трубку и соскочил с постели. Кое-как одевшись, схватив ключи и бумажник, он вылетел из дому со скоростью молнии. Терзая стартер, Брайан ругал себя за то, что оставил Джой одну. Как он мог! Он же отец ее ребенка. Разве можно полагаться на медперсонал в таком деле!
На улицах было пустынно, и Брайан доехал до больницы за считанные минуты. Лифт наверх полз так медленно, что мужчина успел известись. Когда двери наконец открылись на нужном этаже, Брайан кинулся по коридору и распахнул дверь в палату, где поместили Джой. Кровать была пуста.
Неужели роды уже начались и Джой перевели в родильную палату?
Брайан собрался было броситься на поиски, как раздался какой-то шум, доносящийся из ванной. Душ? Дверь в ванную была открыта, и Брайан заглянул внутрь.
Джой была там. Она сидела на белом пластиковом стуле, закрыв глаза, направляя струю горячей воды на живот, который массировала другой рукой.
На мгновение Брайан застыл на месте, пораженный красотой ее обнаженного тела — этого воплощения женственности. Большие темные ареалы вокруг сосков, высокий живот, где шевелится его ребенок, красивые длинные ноги.
О, как бы ему хотелось сфотографировать Джой именно такой, сохранить навеки ее образ, образ женщины, которая была ему ближе всего на свете, без которой он не чувствовал себя настоящим мужчиной! Которая подарила ему ребенка и многое, многое другое. Неизмеримо много…
Джой запрокинула голову, и из ее груди вырвался глухой стон.
— Джой… — произнес Брайан. — Я здесь, любимая. Что мне сделать для тебя?
Ее глаза широко распахнулись, в них стояла безнадежная боль и тоска.
— Это просто ужасно, — простонала она.
— Знаю, знаю, — попробовал он утешить ее.
— Не знаешь! — Джой уже плакала. — Это ведь не тебе так… так бо-о-ольно!
И она согнулась, словно пытаясь облегчить боль. Брайан упал на колени рядом с ней.
— Давай, я подержу душ, — заботливо предложил он.
— Мне надо обезболивающее, — зарыдала Джой. — Так больно… просто невыносимо!
— Сестра! Сестра! — закричал Брайан, напуганный собственной беспомощностью.
В палату вбежала женщина.
— Что такое?
— Джой нужно обезболивающее.
— Давайте тогда отведем ее в палату. А потом я позову врача.
Это было нелегко — вытереть Джой полотенцем и надеть на нее халат. Она все норовила согнуться пополам и плакала, моля об обезболивании. Брайан уверял ее немного потерпеть. Но когда они добрались до палаты и акушерка осмотрела Джой, выяснилось, что обезболивание давать поздно. Лучше сосредоточиться на родах.
— На родах! — выкрикнула Джой в промежутке между двумя стонами. — Да вы… спятили!
— Перекатись на бок, Джой, — настаивал Брайан. — Я разомну тебе спину.
— Где ты был? — плакала она.
— Прости меня, любимая, я попробую все исправить, — обещал Брайан, осторожно помогая ей повернуться.
— Не называй меня так! — всхлипнула Джой. — Ты меня не любишь! О Господи, пошли мне смерть!
Брайан, не прекращая гладить ей поясницу, наклонился и прошептал:
— Нет же, Джой! Я люблю тебя. И я не хочу, чтобы ты умерла из-за меня. Так что будь хорошей девочкой и старайся правильно дышать.
— Ты только и делаешь… что обманываешь меня… Ой-ей-ей! — Джой попыталась подтянуть колени к животу. — Ты никогда меня не любил, — выдохнула она. — Только ребенка!
— Неправда.
— Пра-а-вда.
Нет, это боль говорит ее устами, решил Брайан. Джой не может не знать, как много значит для него.
— Джой, ты самое лучшее, что было и есть в моей жизни! — воскликнул он, напуганный ее состоянием.
— Это только из-за ребенка… — простонала Джой.
— Да нет же!
Почему она так считает? Все пошло неправильно с самого начала. Будь проклята Джозефин, опошлившая слово «любовь»! Если Джой недостает только этого… Проклятье! Тогда он сам во всем виноват и обязан исправить ошибку, заставить Джой все понять. Как же так, получается, Джой рожает его ребенка и думает, что он не любит ее?
— Ты тогда сказала, что дело только в сексе, — сказал Брайан, — но это не так. Я просто не понимал, как много ты значишь для меня… пока ты не выставила меня за дверь.
