Он наклонил голову.
— До свиданья.
Он повернулся и, не оглядываясь, вышел из ее комнаты. Покинул дворец, который был для него родным домом в течение двадцати пяти лет.
На самом деле Вилли не хотелось уезжать. Не потому, что он прожил во дворце двадцать пять лет — на это ему было наплевать. Не из-за теплых детских воспоминаний. И даже не потому, что, по его мнению, он совершил нечто стоящее, будучи кронпринцем.
Нет, ему не хотелось покидать Эми. Но и остаться с ней он никак не мог. Вилли должен был передать Эми трон, а не делить его с ней. В ее жизни для него места не было.
А в его жизни не было места для отношений с Эми. Он не умел любить. Не мог сохранить любовь.
Сегодня он прощается с дворцом. Вилли провел у себя в кабинете целый день, собирая вещи, которые хотел сохранить, и выясняя, куда отправится его личное имущество.
Освободился он только в седьмом часу вечера.
Франц задержался, чтобы ему помочь. Он выглядел на редкость грустным.
— Вы твердо решили, сэр? — спросил он. Вилли кивнул.
— Вы не хуже меня знаете, что принцессе Амелии пора передать власть. Нам больше нет здесь места.
— Вы были великим правителем, Вильгельм, — сказал Франц, против обыкновения проявляя личные чувства.
— Я не был правителем, и вы это знаете. — Вилли похлопал старика по спине. — Но мы хорошо поработали. И ваша деятельность дала отличные результаты. Я позаботился о том, чтобы ваше будущее было обеспеченным.
— Я благодарен вам за это. — Вилли показалось, что у Франца неуверенный вид. Он явно недоговаривал.
— В чем дело, Франц? Что вас беспокоит?
— Дело в принцессе, сэр. Некоторые считают, что у нее нет законных прав.
— Кто? — Вилли встревожился. — Ей угрожает опасность?
— Не совсем. Я только слышал, от других дворцовых служащих, что некоторые считают, будто ей здесь не место. Из-за них у нее могут возникнуть сложности.
Вилли почувствовал некоторое облегчение. Недовольные дворцовые служащие, как правило, представляли меньшую угрозу, чем недовольные военные или политики.
— Кто вам это сказал?
— Я не хочу выдавать чужую тайну, — начал Франц.
— Кто?
Франц встретился с ним взглядом. В его глазах не было и тени страха.
— Не знаю. В караульном помещении работает Густав. По его словам, кто-то хочет, чтобы вы остались. Это все, что я знаю.
Вилли ему поверил. За все годы их знакомства Франц ни разу не солгал.
— Я поговорю с ним перед отъездом, — сказал Вилли. Он взял единственную вещь, которую собирался унести лично: маленький кинжал. Его подарил Вилли перед смертью сам принц Иозеф. Тогда принц Иозеф уже знал об отъезде своей семьи. И знал, что Вилли — будущий правитель Люфтхании.
Франц протянул Вилли руку.
— Я был счастлив служить вам, сэр, — сказал он. В его светло-голубых глазах стояли слезы.
Вилли пожал его холодную, тонкую руку.
— Спасибо, Франц.
Они молча обменялись понимающими взглядами. Потом Вилли повернулся к выходу.
Покидать дворец навсегда было грустно.
Если бы можно было остаться с Аме, уступить своим желаниям… Но он уже любил одну женщину и потерял ее. Он не сможет жить, если что-то случится с Аме. Особенно если виной тому окажется опять он.
А эта опасность была вполне реальной. Одни поддерживали семью Вилли, другие — семью Аме. Обе семьи не поддерживал почти никто. Если он останется с Аме, ей станет еще труднее взойти на трон.
Так что нечего и дальше уговаривать себя расстаться с Аме, потому что все уже решено. Он уезжает. Он уже попрощался с ней. Осталось только уехать.
Так он и сделал.
Снегопад усилился, и вести машину становилось непросто. Вилли держал ногу на тормозе, пока не поравнялся с постом охраны. Там он остановился, чтобы попрощаться с Густавом. К удивлению Вилли, на посту никого не оказалось.
Он остановил автомобиль и достал мобильный телефон, собираясь позвонить Францу.
— Может быть, вы знаете, почему у ворот нет охраны? — спросил он, когда Франц взял трубку.
— Нет, сэр. Я отдал строгий приказ усилить охрану.
— Я возвращаюсь, — сказал Вилли, скорее себе, нежели Францу. Что-то не так. Он не знал, что именно, но у него было плохое предчувствие. Он не оставит во дворце беззащитную Аме, пока не убедится, что все в порядке.
Вилли повернул автомобиль и поехал обратно во дворец.
Аме была невозможна. Совершенно невозможна. Но так весела и прекрасна. Он сохранил о ней тысячу воспоминаний, похожих на моментальные снимки. Аме смеется на фоне снежного пейзажа. Танцует в бальном зале в лучах заката. Разговаривает в городе с герром Георге. Казалось, она везде чувствовала себя как дома.
Это могло показаться еще более удивительным, но благодаря ей ему и самому везде было уютно.
Почему у него появилось это ужасное чувство? Будто он может ее потерять.
Вилли бросился во дворец. В спешке он чуть не сбил с ног Кристиана.
— Что-нибудь случилось? — спросил тот. — Все ли в порядке с принцессой?
Вилли резко остановился.
— Почему вы спрашиваете?
— Я только что видел, как Густав пошел к ней в комнату, — встревожено ответил Кристиан. — С пистолетом в руке.
Вилли шепотом выругался.
— Немедленно вызовите охрану в покои принцессы. Предупредите, что он вооружен.
— С ней все в порядке? — обеспокоенно спросил Кристиан тихим голосом.
Вилли бросился бежать.
— Надеюсь.
Если Кристиан и сказал что-нибудь еще, он его уже не слышал.
Вилли пробежал по коридорам и остановился перед дверью Аме. У него не было плана. Если он ворвется в комнату, то рискует напугать вооруженного человека, и дело может закончиться катастрофой. Но если не действовать быстро, катастрофа все равно разразится.
Время шло. Он предупредительно кашлянул и распахнул дверь.
Когда Вилли увидел Густава, прицелившегося в Аме, руки которой были связаны, у него защемило сердце. Усилием воли он сдержался и не бросился на него.
— Что здесь происходит? — спросил он по-немецки, стараясь скрыть тревогу.
— Кто-то проник во дворец, сэр, — ответил Густав по-английски с сильным акцентом. Он заговорщически кивнул Вилли. — Как только я это понял, я пришел спасти принцессу, но, увы, слишком поздно. — Он направил пистолет на Аме.
Она ахнула и умоляюще посмотрела на Вилли.
— Подождите, — сказал он Густаву, избегая встречаться взглядом с Аме. Вилли боялся, что даже такой безмозглый тупица, как Густав, догадается о его чувствах. — Вы уверены, что никто не видел, как вы вошли?
