Он точно знал, что одним из неназванных был Майкл, а имя второго вычислить было не трудно: «Однако дружище Том чего-то замыслил. В диверсантов решил поиграть? Без бойцов меня оставил. Ему, видишь ли, не нравится Конституцию нарушать, решил мне гадость сделать. Эх, дурачина! Что я, без идиотов не обойдусь? Ну, не полетят они больше, так мне же и лучше. Уследить проще. А то скроются, понимаешь ли, где-то в облаках, и ищи ветра в поле…»
Сомнения были редкими и всегда незваными гостями в королевской голове. Поколебавшись мгновение — вернуть население на место или поизмываться всласть, — Пинок, конечно, выбрал последнее. Тем более что при этом не требовалось публично отменять свои распоряжения. Была еще одна причина для проведения расследования. Пинок, получив хорошее образование, продолжал тянуться к знаниям: «Порасспрашиваю подданных, наверняка узнаю много нового, это ж приятно!» — и он вышел на улицу.
49
Все пространство перед Зеленым Домом, все улочки и закоулочки по соседству с ним были заполнены толпами куклоидов. Окинув взглядом население, Кук взбодрился и хлопнул в ладоши:
— Ну-с, с кого начнем? — Никто не откликнулся, и он продолжил: — Может быть, есть добровольцы? Смелее. Это почти не больно.
Ближе всех к нему в несколько рядов стояли оловянные стражи порядка. На них Пинок времени решил не тратить. Зато дальше, ровненькие и одинаковые, ритмично подергиваясь, к нему рвались барби.
— Давайте, куколки, поближе. Ваш король будет с вами разговаривать.
Он пересчитал их, получилась почти сотня, прикинул, что говорят они только хором, и сразу восхитился — собой, конечно: «Это ж за считанные минуты удастся обработать практически десятую часть населения. Ноу-хау! Единовременный коллективный допрос!»
— Щас буду задавать вопросы. Отвечать быстро, не задумываясь. Понятно? — Барби кивнули, и он продолжил: — Что вы делали у Зеленого Дома?
— Стояли в очереди.
— Молодцы. Так и продолжайте. Зачем стояли?
— За Карлсонами, летучими гвардейцами.
— Я спросил ЗАЧЕМ. Чего хотели?
— Постричься, как Лайла.
— Идиотки. Ладно. Что наблюдали?
— Карлсонов. Как их постригли и покрасили.
— Что необычного в поведении означенных лиц заметили?
— Их раньше не стригли и не красили, а теперь постригли и покрасили.
— Отвечать на вопрос! Что они делали не так, как всегда? Или: чего они не делали, что обычно делали? — Вопрос и самому Пинку показался неясным, но королевское слово — не воробей, сказано.
Против ожидания барби все-таки ответили и довольно вразумительно:
— Они не улетели к тебе во Дворец.
— Почему не улетели?
— У них отвалились леталки.
— «Леталки», говорите? Ну-ну. И кто же этому способствовал? В смысле почему они отвалились?
— Потому что их покрасили.
— Что покрасили, леталки? — Кук заинтересовался.
— Нет, карлсонов.
— То есть вы хотите сказать, что леталки отвалились потому, что покрасили гвардейцев?
— Да-да-да.
— Трудно с дебилками. И что же, вы все равно хотите постричься-покраситься?
— Хотим.
— А не страшно?
— Нет, у нас же нет леталок.
— Пшли вон. Следующий.
— Я уже здесь. — Это был гном. Он привстал на цыпочки, пытаясь дотянуться до королевского уха, и быстро зашептал: — Хочу поделиться с Вашим Королевским Величеством.
Пинок опасливо отодвинулся от добровольца. Он берег нос, самую уязвимую часть королевского тела, а гном-коротышка в своем стремлении к высочайшему уху все пытался за этот самый нос ухватиться. Чтобы прекратить безобразие, Пинок сказал:
— Говорить громко, всем интересно послушать, и у меня нет тайн от моих подданных. — «Ах, какой я демократ, таких еще поискать!» — Так чем ты хочешь поделиться, пробками, что ли?
— Откуда же у меня пробки? — Гном попятился.
— Стоять на месте. Пошутил. Радоваться должен.
Гном сразу взбодрился. Много ли куклоиду надо! Сам король с ним пошутил! Редкое счастье.
— Можешь начинать, — поторопил его Пинок. — Чего ты такого знаешь?
— Я все знаю, все-все. Я знаю, кто во всем виноват. Это, конечно, клоун. Он такой гад…
— Если гад, отправится на Свалку. Но это не твоего ума дело. Клоун, значит… А сам-то где был?
— Ваше Кукство, сначала я был у Зеленого Дома. Имел разговор с подозреваемым.
— А потом?
— Потом я имел разговор с подозреваемым у игрового зала. В ходе разговора был оскорблен подозреваемым много раз подряд.
— Нас, то есть население Кукборга, ваши дрязги не интересуют. Докладывай по делу. Если можешь. Ведь вас обоих около Зеленого Дома не было, когда… — он чуть не сказал «леталки отваливались», но преодолел себя, — когда неожиданно занемогли мои славные гвардейцы.
— Как вы прозорливы, Ваше Кукство! Меня, конечно, в этот момент на месте происшествия не было. И гада, то есть клоуна, тоже. Это и подозрительно. Он это, Ваше Кукство, точно он. Больше некому. Нутром чую.
— Что ж ты, поганец, на нашего единственного артиста клевещешь!
— Да чтобы я клеветал!!! Никогда. А вот он обзывал меня ябедой. Есть многочисленные свидетели.
— А кто ж ты после всего? Ябеда и есть. Наговариваешь на своего брата куклоида. Помнишь, что все куклоиды — друзья навек?
— Помню. Но один такой гад может все испортить. Вы, Ваше Кукство, надавите на него как следует. Он живо сознается.
Идея Пинку понравилась: «Действительно, чего тут разговоры разговаривать, когда можно властью мне данной… надавить… может, и получится. Он ведь — клоун — мягкий, набивной. Я на него насяду и в лепешку раздавлю. Вот если бы он был фарфоровый или, к примеру, из твердых пластиков, он бы раскололся, а так… Эх, мечты-мечты. Но надо работать с тем материалом, который есть. А начать можно с резиновой парочки. Они податливые и при виде моего носа так громко визжат!»
Мысли о разнообразии сырья, идущего на изготовление куклоидов, спокойно растекались по деревянной голове Пинка. Он думал о прочности материалов, о методиках сборки, о долговечности и прочности конечного продукта. О последнем — в связи с происходящим допросом. Вот что Пинка абсолютно не смущало, так это бессмысленность затеянного расследования. Ну не Томми же допрашивать! С ним и так все ясно. И он продолжил развлекаться.
— Спасибо, дружище гном, за ценную мысль. Будешь поощрен.
— А когда, когда?
— При случае. Всё. Исчезни.
— Ваше Кукство, а что гаду будет?
