Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– На его борту мы не разглядели ни души, но все двери оказались открыты. И веет от лайнера чем-то недобрым, нехорошим, жутким. Но кто-то же бросил якорь. А вдруг там команда при смерти и из последних сил доплыла до родных берегов? Ну, мы, значит, собрали самых смелых и на лодке подплываем к судну. Взбираемся на борт, заглядываем в первую же попавшуюся дверь, а там – мама моя! Эти твари – кто шестирукий, кто двухголовый, у кого из живота третья нога растет. Копошатся они все в куче, обгладывают друг друга, и воняет в каюте так, что любая выгребная яма цветущим садом покажется.
Антон делает паузу, медленно объезжает очередную колдобину на дороге, и продолжает:
– Заметили нас твари, уставились, рты раскрывают в немом крике – мы так поняли, что немые они, ни разу за все время не слышали от них ни звука. От этого нам еще страшнее стало. Запаниковали, вдарили из автоматов, даже кое-кого из своих дружественным огнем зацепили, и вон из каюты. С лодкой даже возиться не стали – за борт попрыгали, благо, до берега недалеко. А вот корабль подорвать или спалить не догадались, вот твари выжившие за нами на берег и подались. Говорили потом, что к дну лайнера прилепился здоровый моллюск, к тому же сильный ментал. Вот он-то своими зловонными выделениями и мощным биополем навсегда изменил жизнь бедного экипажа и немногочисленных пассажиров. Но это, как ты понимаешь, легенда, ничем не подтвержденная. А скорее всего – и вовсе домыслы. Главное, что яхт-клуб мы потеряли – поселились там эти выродки с корабля и какую-то заразу с собой принесли. Несколько наших скончались на следующую ночь после контакта с ними. Меня бог миловал. В общем, отгородились мы от них: обнесли территорию колючкой, ямы нарыли, кольями их утыкали. Вот так и живем теперь.
Я смотрю на бледное лицо Тохи. Да, натерпелись они ужасов. Туристы, выродки, Саркел этот еще. Несладкая жизнь у моих земляков. С другой стороны, где сейчас хорошо? Я что-то таких мест не знаю.
Тем временем мы проезжаем мимо ВКДП – Волгодонского комбината древесных плит, в прошлом одного из крупнейших предприятий в своей отрасли на юге нашей страны. Машина бежит резво, а Тоха, даром что однорукий, очень уверенно ее ведет – плавно минует препятствия на пути, да еще и передачи как-то переключать умудряется!
Я гляжу, как за деревьями проступает административный корпус комбината с вышкой и еще сохранившимися крупными буквами «ВКДП», выбитыми на ней. Здание заброшено, стекла как корова языком слизнула, а фасадная стена частично осела, заканчиваясь внизу грудой битого кирпича. Перед трехэтажным административным корпусом – небольшой сквер, деревья практически без нижних веток, голые стволы тянутся высоко вверх, и там взрываются россыпью корявых веток и сине-зеленой листвы. Среди деревьев проглядывается искусственный круглый прудик с грязной дождевой водой. В нем барахтаются какие-то маленькие зверьки, громко фыркают, лягаются, дерутся за место под солнцем. Косые лучи утреннего светила проникают сбоку, отчего тени длинные, жутковатые, нереальные.
Мы вываливаемся на Первомайский переулок, проскакиваем мимо каких-то унылых строений – я уже и забыл их прежнее назначение – и упираемся в кольцо-развязку с одиноко растущей поседевшей елью. Под колеса бросается мелкая шавка, испугавшаяся «фольксвагена», и тут же отлетает от удара бампером на пару метров в сторону. Плюхается на мостовую, громко скуля и пытаясь подняться. Антон ругается сквозь зубы.
Сворачиваем на Морскую, огибаем вросший в асфальт поперек дороги обшарпанный «ЛиАЗ-677» без стекол, летим мимо зеленеющего пушистого сквера и остатков центрального рынка, выруливаем на Почтовый переулок. Ага, вон слева стадион «Спартак», на котором некогда гремела всемирно известная команда по хоккею на траве «Дончанка». На стадионном поле кое-где еще сохранились остатки искусственного дерна выцветшего грязно-зеленого цвета. На единственной трибуне замечаю одинокие фигуры, но не решаюсь отвлекать Тоху расспросами. Вдруг это просто тени и мое воображение?
Наконец, въезжаем на площадь Ленина. При первом взгляде она напоминает укрепрайон: по периметру вокруг – мешки с песком, арматура, останки автомобилей. Мы останавливаемся у самодельного шлагбаума, утыканного шипами, мощный малый что-то перетирает с Антоном, кивая на автомобиль, затем кивает, оборачивается и машет кому-то рукой. Шлагбаум приходит в движение.
Здесь мало что изменилось, только все обветшало, постарело, облетели краска и штукатурка с окружающих площадь строений. Все так же гордо возвышается шпиль на башенке здания почты, сохранились даже буквы на детской театральной школе и старейший в городе памятник, посвященный первым жителям Волгодонска, на месте: пожелтевший от времени строитель держит в руках карту и показывает что-то на ней речнику, стоящему рядом и такому же пожелтевшему. Разве что ели перед Администрацией стали еще выше, да на флагштоке гордо реет свежее полотнище с восходящим над синей гладью воды солнцем.
«Фольксваген» тормозит у самого входа в Администрацию. Мужик за станковым пулеметом остается на своем месте, а мы выходим из машины, и Антон ведет нас по осыпающимся ступеням через укрепленные бронированными листами двери по длинному холлу к своему начальству.
Юрий Владимирович Сатковский важно восседает в кресле с высокой спинкой, украшенной потертой позолотой. Мы расположились за длинным столом, вдоль стен – охранники с оружием. Смотрят на нас исподлобья, следят за каждым движением. Глава Республики – грузный, медлительный мужчина за шестьдесят, его кустистые брови непрестанно шевелятся, выцветшие глаза блуждают, взгляд перескакивает с Данилова на меня и обратно. На его лице – печать усталости, в движениях рук – старческая вялость. Но я понимаю: раз он сидит в этом кресле, то это неспроста. Значит, голова еще варит. На таком посту прежде всего нужен умный мужик и крепкий хозяйственник.
Юрий Владимирович слушает мой рассказ, полузакрыв глаза. Я не могу понять, о чем он думает в этот момент, да и слушает ли вообще меня. С таким же успехом я бы разговаривал со стеной. Несколько раз у меня возникает желание послать его к черту, раскидать охранников и покинуть эту неуютную обитель. Но я сдерживаю порыв – иногда важно уметь гасить эмоции.
Наконец, мое повествование подходит к концу. Я замолкаю, и наступает почти кричащая тишина. Юрий Владимирович все так же медленно приоткрывает глаза, смотрит на меня, будто видит впервые. Поднимает вверх пухлый указательный палец.
– Ну, хорошо, – кряхтит он. – Допустим, вы и правда оказались здесь во многом случайно, хотя в случайности я и не верю. Но примем это как факт. От него и будем плясать.
Я хмыкаю.
– Хотите верьте, хотите – нет. Мне, в общем-то, плевать!
В глазах главы Республики вспыхивает интерес. Охранники у стен недовольно ворчат, но Юрий Владимирович останавливает их легким взмахом руки.
– Вижу, не терпишь авторитетов? Это нормально, даже хорошо, – задумчиво говорит он. – Насколько я понял, ты смел, но не безрассуден. Хотя я могу и ошибаться… Ну, хорошо, чего вы хотите от нас?
– Я так понимаю, что мы свободны? – вопросом на вопрос отвечаю я.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
