Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
После этого Шеклтон спокойным ровным голосом приказал Уайлду перестрелять всех своих собак вместе с собаками Макелроя, Мэрстона и Крина.
Не было ни споров, ни протестов. Четверо хозяев покорно запрягли собак и отвели на четверть мили от лагеря. Вернулись в лагерь они уже одни, все, кроме Макелроя, который вместе с Маклином должен был помогать Уайлду.
Каждую собаку по очереди распрягали и отводили за гряду высоких ледяных холмов. Там Уайлд сажал животное на снег, держа намордник в левой руке, и приставлял дуло револьвера к его голове. Смерть была мгновенной.
После этого Маклин и Макелрой оттаскивали собаку на небольшое расстояние, и возвращались к упряжкам за следующим псом. Казалось, никто из собак не понимал, что происходит. Каждая, ничего не подозревая и виляя хвостом, доверчиво шла на смерть. Когда работа была закончена, три человека засыпали гору собачьих тел снегом и медленно вернулись в лагерь.
Шеклтон решил «пока» сохранить годовалых щенков Гринстрита и на день отложил убийство собак Херли и Маклина, чтобы съездить на них в Океанский лагерь за остатками продовольствия.
Запрягли две упряжки, и в половине седьмого вечера Херли с Маклином двинулись в путь. Это была очень утомительная поездка, длившаяся почти десять часов, потому что им в основном приходилось двигаться по глубокому мягкому снегу, смешанному со сломанным льдом. Собаки то и дело проваливались по живот в вязкую кашу.
Как позже писал Маклин: «Идти было настолько тяжело, что они не могли вынести мой собственный вес, и мне пришлось слезть и тащиться за санями. Собаки тоже теряли темп, и когда один из псов падал, вся упряжка останавливалась. Один раз они все просто легли, и поднять их можно было только с помощью ударов и жестокого обращения — больше ничего не действовало. По дороге пришлось киркой и лопатой ломать несколько ледяных гребней. Наконец с измученными до предела собаками в четыре часа утра нам удалось добраться до Океанского лагеря».
Место, где он располагался, было почти полностью затоплено. Чтобы добраться до камбуза, в котором хранились припасы, им пришлось построить мост из досок. С большими трудностями все-таки удалось вытащить продукты и загрузить доверху две упряжки — в каждую по пятьсот фунтов разных продуктов: консервированных овощей, тапиоки, пеммикана для собак и варенья. Они приготовили себе консервированное рагу, накормили собак, и в половине седьмого утра отправились назад.
Обратный путь проделали значительно легче, потому что ехали по своим же следам. Собаки прекрасно шли, только старый Боцман, главный в упряжке Маклина, был настолько вымотан, что его несколько раз тошнило и он еле держался на ногах. Обе упряжки добрались до лагеря Терпения к часу следующего дня. По словам Маклина, собаки тут же «упали в снег, многие из них были даже не в силах съесть свою еду».
Лежа той ночью в спальном мешке, уставший Маклин нашел в себе силы описать их поездку. В конце дрогнувшей рукой он добавил: «Завтра моих собак застрелят».
Глава 16
В двух палатках от него старый Чиппи Макниш продолжал вести свой дневник. Для него это был просто обескураживающий день: душно, тепло и полный штиль. К тому же плотник чувствовал себя уставшим. С раннего утра он покрывал швы на шлюпках кровью тюленей, чтобы предотвратить растрескивание в тот момент, когда они выйдут на открытую воду. «Нет никакого ветра, — писал он. — Мы все еще надеемся, что юго-западный бриз спасет нас до прихода зимы».
Следующим утром были замечены три тюленя. Маклин вместе с Томом Крином тут же отправились за ними. Когда они вернулись, Шеклтон сказал Маклину, что у них сейчас достаточно мяса, а значит, его собак пока не будут убивать. Но собак Херли вместе с их вожаком Шекспиром, самым большим псом, все-таки застрелили. Как всегда, приказ выполнил Уайлд. Он отвел собак на дальнюю льдину и там убил. Позже Маклин обнаружил, что одна из собак все еще жива. Он тут же достал нож и избавил ее от мучений.
Около трех часов дня поднялся ветер с юго-запада, постепенно стало холодать. В течение ночи температура продолжала падать; на следующий день все еще дул юго-западный ветер. Тем же вечером Шеклтон с опаской записал: «Это может изменить ход дела». Теперь они относились к ветру совсем по-иному. «Все говорят о нем с почтением, — отмечал Херли, — и при этом обязательно стучат по дереву».
Видимо, этот стук все-таки был услышан. На следующий день ветер усилился, с юго-запада пришла настоящая буря, застилающая снегом все вокруг, заставляющая палатки жалобно скрипеть под ее ударами. Все забрались в спальные мешки. Лежать было ужасно неудобно, но лица людей сияли радостью. «Пятьдесят миль в час, — писал Макниш в состоянии полного блаженства. — И мы были бы рады, если бы она [буря] была еще сильней, лишь бы палатки устояли». Буря не стихала, и 19 января Шеклтон, человек неукротимого оптимизма, как можно спокойнее, чтобы каким-то образом не прогневить бурю, сдержанно произнес: «Нам скоро нужно будет выдвигаться на север».
На следующий день, 20 января, буря продолжалась, но некоторые начали терять терпение из-за высокой влажности и снега, проникающего в палатки. «Нам не угодишь, — писал Херли. — Мы всегда ждем, что наступят лучшие времена. Сейчас оборудование в палатках намокает, и нам очень хотелось бы иметь возможность его высушить».
Но большинство с радостью терпело такие ужасные условия, осознавая, что в это время они значительно продвигаются на север.
«Никто не знает, какое расстояние мы прошли, — писал Шеклтон уже с большей уверенностью, — но сегодня четвертый день, как дует этот ветер, и нет никаких признаков его ослабления, поэтому мы, должно быть, уже значительно продвинулись на север. Только Лис[27]и Уорсли настроены пессимистично, но из-за такого сильного ветра даже Лис выдал сегодня более увесистые, чем обычно, стейки в честь расстояния, которое мы преодолели».
Буря продолжалась и весь следующий день, порывы ветра достигали семидесяти миль в час. Но утром солнце дважды пробивалось сквозь облака. Уорсли подготовил свой секстант, а Джеймс с помощью теодолита собирался измерить азимут солнца. Они сделали замеры, провели расчеты и огласили результаты.
«Прекрасно, восхитительно, замечательно, — писал Шеклтон. — 65°43′ южной широты. Мы продвинулись на семьдесят три мили на север. Это самое счастливое событие за год: мы должны быть сейчас не более чем в ста семидесяти милях от Паулета. Все с радостью восприняли эти новости. Ветер продолжается. Мы сможем пройти еще около десяти миль. Слава Богу. Мы движемся. В палатках все еще мокро, но это не важно. Съели по лепешке, чтобы отпраздновать пересечение круга». Южный полярный круг теперь оставался почти на целый градус широты позади них.
На следующий день буря поутихла, и выглянуло яркое солнце. Все выбрались из палаток, радуясь жизни. Вытащили весла из лодок, воткнули их в лед, натянули между ними веревки, развесив на них спальные мешки, одеяла, ботинки и тканевые настилы, покрывавшие землю в палатках. «Со стороны могло показаться, что у нас сегодня день стирки», — весело отметил Макниш.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
