– Ну, что ты притихла? Поговори со мной.
Дилани всю дорогу к дому молча смотрела в окно.
– Джуда знает о вас с Ребеккой?
Лукас едва не сломал шею, так резко он повернул голову.
– А что следует знать обо мне с Ребеккой?
– Весь пикник она вела себя как ревнивая подружка.
– Нет. Она вела себя как излишне заботливая старшая сестра. Это ты ведешь себя как ревнивая подружка.
– Значит, между вами ничего нет? Ни сейчас, ни раньше?
– Когда мы впервые встретились, да, я был немного увлечен ею. Она интересная женщина, кто бы не увлекся? Но она сразу же дала понять, что ее интересует только Джуда. Мы просто друзья, и это все, что когда-либо между нами было. Теперь твоя очередь объясниться.
Дилани вздохнула и откинула голову на кожаный подголовник.
– Твои друзья ненавидят меня, – произнесла она, не отрывая взгляда от пейзажа, проносящегося за окном.
– Это не так.
– Ребекка ненавидит меня.
– Она не ненавидит тебя.
– Я ей не нравлюсь.
На это Лукас не мог возразить.
– Она просто беспокоится о… о последствиях того, что мы делаем.
Снова наступила неловкая тишина.
– А что мы делаем? – наконец спросила Дилани.
– Я не знаю. – Лукас свернул на подъездную дорожку к ее дому и выключил мотор. Он обошел машину, чтобы открыть дверцу Дилани, а затем проводил ее к дому.
У двери она протянула ему руку.
– Спасибо. Несмотря ни на что, я сегодня очень хорошо провела время. Завтра у тебя, наверное, будет трудный день, так что тебе лучше идти.
Это было явное неприглашение войти. Лукас попытался скрыть свое удивление и разочарование. Он весь день ждал, когда сможет прикоснуться к Дилани, и вот теперь она прогоняет его, просто пожимая руку. Рукопожатие! Даже не поцелуй.
– Это означает доброй ночи? – спросил он.
– Да, это означает доброй ночи.
– Послушай. – Он прижал Дилани к себе и зарылся лицом в ее шею, нежно целуя от ключицы до уха. – Почему бы нам не поговорить об этом в доме?
– Потому что, если мы войдем внутрь, мы не будем разговаривать. Мы оба знаем, что произойдет.
– Ну и что же?
– Это глупо и эгоистично. Ты можешь потерять работу.
– Почему все вдруг так озаботились моей работой? К черту мою работу! Мне наплевать на нее. У меня полпо денег; мне не нужна эта работа. Но мне очень нужна ты. – Он подался вперед.
– Но завтра тебе может стать не все равно. Или даже через пятнадцать минут, когда ты будешь не так… расстроен.
Пятнадцать минут – это слишком щедро. При таком уровне возбуждения ему повезет, если он продержится пять.
– Дилани, пожалуйста.
– Один из нас должен прекратить это. – Она избегала смотреть ему в глаза. – Доброй ночи, Люк.
«Но мне очень нужна ты!»
«Спокойнее, Люк, спокойнее».
Он пошел по дорожке, остановился, потом снова повернул к ее двери. Остановился на полпути, затем повернулся и снова направился к своей машине. Он не позволит этой девчонке лишить его того, чему он пока не знал названия. Значит, они хорошо поговорили той ночью? И что?
А то, что это было больше того, чем Лукас делился с другими людьми. Единственным человеком, который знал об одиночестве, которое он ощущал, был Джуда, потому что он испытал то же самое, когда рос. Лукас никогда не тратил время на то, чтобы узнать женщин, но с Дилани ему было легко говорить обо всем.
У большинства женщин были подруги, с которыми они чувствовали глубокую внутреннюю связь. Однако после ночного разговора с Дилани Лукасу стало ясно, что она делилась с ним тем, чего не рассказывала даже своим сестрам. Неужели она не понимала, что растрачивалась впустую?
Лукас усмехнулся. Конечно, она понимала это. Дилани нельзя было отказать в логике. Это он перестал ясно видеть. Это он потерял рассудок, позволив какой-то женщине заставить его рисковать своей карьерой. Ведь он был уже готов бросить все ради… чего? Шанса на такие отношения, какие были у Джуды и Ребекки? Это был выстрел в небо. Слепой случай. Черт побери, он же адвокат по разводам! Лукас знал, каковы шансы. Большинство людей, которые бросают все ради любви, заканчивают, как его родители, – привидениями в нежизнеспособном браке.
«В Техасе полно красоток, дружище. Она ничем от них не отличается», – говорил он себе.
Еще бы только заставить себя поверить в это.
Он сидел в темной машине в тени деревьев и наблюдал. Уже не впервые он наблюдал за ней. Он предпочитал узнать всех игроков, прежде чем вступить в игру, поэтому вот уже несколько ночей он сидел, скрытый темнотой, и наблюдал за ней. Ее жизнь была настолько предсказуема, что ему даже стало скучно. Но теперь вдруг ее поведение резко изменилось. Вот уже второй вечер подряд она приезжала домой с ним. Это не входило в планы наблюдателя. Он беспокоился, правда, совсем чуть-чуть, что появление приятеля может стать проблемой. Не то чтобы он не мог справиться с ее бойфрендом, но их размолвка у ее дома была ему на руку. Может быть, это и не станет помехой. Если у бойфренда хватит ума, он уйдет. Не нужно пытаться спасти то, что уже погибло.
Глава 18
Ты выигрываешь что-то… и теряешь больше.
Джуда вошел в кабинет, не постучав, как всегда делал, но в это утро его встретил мрачный, злой взгляд вместо обычного для Лукаса дружелюбного «привет».
– Ты никогда не стучишься? – буркнул Лукас.
Джуда ничуть не смутился.
– Нет, честно говоря, не стучусь. К чему за двадцать лет ты, надеюсь, привык.
– Иди к черту, – сказал Лукас, возвращаясь к своему ноутбуку. – В следующий раз стучись.
– Ух ты! Неудивительно, что секретари предупредили, что сегодня ты в скверном настроении.
– Я позабочусь, чтобы партнеры узнали, что у конторских служащих слишком много свободного времени. Может быть, если бы у них было чуть больше работы, они тратили бы больше времени на сплетни у кулера. Тебе что, нечем заняться? О, я и забыл, ты же на самом деле не работаешь здесь, в корпорации. Ты перепоручаешь это своим ассистентам, пока сам целуешь задницы на лужайках и устраиваешь трехчасовые дружеские встречи во время ленча.
– Не сваливай это на меня. Или на них. Мы здесь ни при чем.
– Что ты вкладываешь в понятие «здесь»?
– Очевидно, твои планы относительно Дилани прошлой ночью пошли наперекосяк. Несправедливо, что ты срываешься на сотрудниках только потому, что прошлой ночью тебе не удалось потрахаться.
– Черт возьми, ты не знаешь, о чем говоришь! – С каждой секундой Лукас становился все раздраженнее.
