— Все, принцесса, иди и царствуй.
Скорее, ползи и страдай, но Шерил покорилась твердой хватке маленькой американки.
Дик приподнялся им навстречу и улыбнулся.
— Я так понимаю, американский аспирин творит чудеса?
— Да… что-то вроде этого.
Алина проворковала со своего места:
— Чудесное исцеление болящих.
Сэм сердечно улыбнулся и встал навстречу Шерил.
— Садись со мной рядом, пусть Бекки ревнует.
Бекки рассмеялась, блеснув белоснежной улыбкой.
— Оптимист! Ты бы хоть подумал, зачем молодой красотке вроде Шерил принимать ухаживания немолодого и женатого мужика с изрядной лысиной? Только из жалости, никак иначе.
— Не такой уж я немолодой!
Алина негромко заметила:
— Да и девушка уже на выданье. Ты не говорила им, Мидди? Насчет Генри. Официально еще не объявлено, но мама уже на седьмом небе. Прекрасная семья, давно живут здесь, все соседние с Роузфилдом земли принадлежат им много веков. Правда, в наши дни это уже неважно. По крайней мере, для меня.
Последние слова сопровождались обворожительной улыбкой номер один и влажным блеском глаз номер два в сторону Дика.
Шерил в смятении смотрела на эту сцену. Неужели Дик не понимает, что Алина опять играет с ним? В этот момент ее взгляд наткнулся на холодный и бешеный взгляд серых глаз нового хозяина Роузфилда.
— Мои поздравления. Не знал.
Она хотела ответить, что все это ерунда и неправда, но поздравления посыпались градом со всех сторон, а Алина уже рассказывала о собственной свадьбе и недолгом браке, причем в форме анекдота, и Шерил ошеломленно смолкла, так и не успев ничего толком сказать.
Ребекка отчаянно мигала ей с противоположной стороны стола, Сэм развлекал ее разговором, но Шерил словно провалилась в какой-то густой, вязкий туман. В этом тумане отчетливо был слышен только один голос: голос ее старшей сестры. При желании Алина действительно могла быть очаровательной. Еще через минуту Шерил совершила очередную ошибку. Она подняла глаза и увидела, что Алина положила свою руку на руку Дика. Шерил бессознательно ломала пальцы. Ее сестра выигрывала схватку решительно, бессовестно и вчистую.
Она не помнила разговоров за столом, не помнила, что им подавали, ничего не помнила. Только на террасе, куда подали кофе и напитки, она смогла удрать в туалет. Ребекка была тут как тут.
— И что ты творишь, дева? Я сказала — царствуй, а не ползай во прахе. И кто такой этот Генри? Из Плантагенетов, что ли? У меня плохо с историей Англии.
— У меня тоже. У меня со всем плохо. А Генри… у меня с ним было нечто вроде романа.
— Нечто вроде?
— Я с ним не спала.
— Но ты собираешься за него замуж?
— Вообще-то нет. Мы больше не встречаемся.
— Правда?
— Да.
— Так почему ты этого не сказала?
— А зачем? Ты же видишь, он с Алины глаз не сводит!
— Извини, но я вижу только то, что твоя сестрица из платья выпрыгивает, лишь бы привлечь его внимание. Это разные вещи.
— Ты не понимаешь…
От отчаяния Шерил за считанные минуты выложила Ребекке всю историю отношений Алины и Дика. Подруга даже глазом не моргнула.
— Ну и что? Тогда было одно, сейчас другое. Неужели ты всерьез полагаешь, что такой человек, как Дик, может увлечься такой особой, как твоя сестра?
— Я не знаю.
— А я знаю! Иди обратно и перестань вести себя как мышь под метлой.
Высказывание было энергичным, и Шерил неожиданно почувствовала прилив сил. Хватит жалеть себя и дуться на весь мир. Она решительно ступила на террасу, гордо вскинув голову.
Напитки уже были выставлены на стол. Шерил на секунду замешкалась, но Ребекка решительно подтолкнула ее в спину. Шерил, к своему смущению, оказалась сидящей между Сэмом и Диком.
Во время обеда радушный хозяин практически игнорировал Шерил, но сейчас повернулся к ней и сурово воззрился на ее смущенное лицо.
— Выпьешь что-нибудь?
Почему бы и не выпить… Гулять, так гулять.
— Джин-тоник, пожалуйста.
Дик кивнул официанту, а затем поинтересовался:
— Как себя чувствуешь? Я имею в виду твою головную боль. Прошла?
— Да, спасибо.
Ребекка права. Мышь под метлой, причем дохлая.
Шерил судорожно придумывала, что бы такое сказать, чтобы немедленно очаровать и привлечь к себе Дика Блейза, который продолжал, неведомо почему, испепелять ее взглядом, но в этот момент в разговор на всех парах врезалась Алина. Она ворковала, шептала, округляла глаза, поводила плечами и покачивала ногой, то и дело хватала Дика за рукав, и Шерил ничего не оставалось, как разговаривать ни о чем с Сэмом. Умница Сэм все понимал. Он подмигнул ей и одними губами прошептал:
— Акула в парче.
Шерил улыбнулась. Улыбка вышла горькой, ибо Дик Блейз, судя по всему, был совсем не против открытых заигрываний Алины.
Алина была в ударе. Даже Ребекка несколько раз смеялась в ответ на остроумные замечания старшей сестрицы Шерил. Заспорили они только насчет детей. Алина считала, что современной женщине дети ни к чему. Ребекка возразила:
— Я не согласна. Элиот совершенно изменил мою жизнь и стал для меня всем.
— Что ж, для тебя — вполне возможно. Но некоторые… Да вот, хоть взять мою младшую сестренку. Ее жизнь практически загублена, и уверена, она сама это понимает.
Шерил метнула на сестру яростный взгляд, в котором легко читалось одно слово: «Заткнись!».
Неожиданно вмешался один из гостей.
— Я даже не знал, что у вас есть дети. Вы так молоды. Сколько их у вас?
— Только один — Ронни.
Дик негромко заметил:
— Ты мог видеть его в усадьбе. Светленький мальчик, довольно высокий. Они с Элиотом друзья.
— О, да, я припоминаю. Сколько же ему лет?
Шерил почувствовала себя в ловушке. Она помнила свою первую ложь Дику, но Ребекка и Алина знали правду. Алина спасла сестру от явной лжи, но ситуацию накалила до предела.
— Девять, если не ошибаюсь. Я помню, он родился незадолго до моего совершеннолетия, в мае… Бедняжка Мидди даже не была на моем празднике. Ее сослали, чтобы не ронять фамильную честь. Глупо, конечно, она ведь все равно потом вернулась с ребенком на руках. И все обо всем узнали.
Шерил смотрела на Алину так, словно пыталась убить ее взглядом. Холодная, бессовестная стерва, которой наплевать на всех, а в особенности на свою младшую сестру. Шерил украдкой перевела взгляд на Дика, от души надеясь, что разговор его не заинтересовал, но… наткнулась на холодный, острый взгляд стальных глаз. Голос Дика звучал бесстрастно.
